Золотая осень 1977
Шрифт:
— Ну не вызвали, так не вызвали, — легко согласился я с услышанным и попытался прояснить мучающий меня вопрос: — Слушай, скажи, а зачем ты так сразу на меня набросился? Зачем это: расстрел, статья, пятнадцать лет?.. К чему всё это? Ведь можно было бы по-человечески пообщаться? Методику, что ль какую отрабатывал? Начитался? Из книжки взял?
Милиционер поднял глаза и удивлённо спросил:
— Откуда знаешь?
— Знаю, — ухмыльнувшись ответил всезнайка. — Даже могу сказать из какой именно книжки. Хочешь?
— Ну?..
— Роман «Труп в театре». Автор
— Эээ… Да… По-моему… Не помню точно…
— Так значит ты хотел расколоть меня тёпленьким… Взять, так сказать, нахрапом. Так?
— Ну, почти… — не стал опровергать очевидного тот и продолжил своё занятие.
Мы помолчали.
— Пахомов. Скажи, тебе нравится, то чем ты сейчас занимаешься?
Тот поморщился и искоса глянул на меня.
— Короче говоря предложение такое. Давай иди одевай форму, будешь за свои «исполнения» меня охранять, — решил я приобщить маляра к более «высокому».
— В смысле? — не понял тот. — Ты о чём?
— В смысле, будешь охранять меня на концерте.
— Где? На каком ещё концерте?
— Во дела… Ну и милиционеры у нас пошли… У них под носом культурное мероприятие намечается, а они ни ухом, ни рылом… — пожурил я представителя власти, после чего сжалился и пояснил: — Концерт. Сегодня днём. В школе. Там, где ты меня заметил.
— Брешешь! — усомнился в моих словах собеседник.
— Век воли, кому-нибудь не видать, — поклялся я чьей-то жизнью.
— И кто разрешил?
— «Дед Пихто», кто ж ещё… Начальство твоё разрешило. Косяк твой исправлять будем. Поэтому и тебе бы помочь не мешало. Так сказать, искупить… Можно кстати даже без крови обойтись…
— Ну, если начальство прикажет, то… — всё ещё недоверчиво произнёс тот.
— Прикажет, куда ему деваться-то, твоему начальству, — заверил недоверчивого гражданина великий стратег и пошёл на внеочередную аудиенцию к полковнику.
Глава 37
Редакция журнала «Огонёк». 1977 год.
— Ольга Ивановна, вы у нас мой заместитель! Пусть временный, но заместитель! Вы случайно не забыли этого? В редакции столько дел, а Вы взяли и самовольно, не вышли на работу. Также, по какой-то неведомой причине Вы не только не предупредили никого о своём невыходе, но и не подходили весь день к домашнему телефону, не отвечая на звонки… Как вы думаете, зачем я и мой секретарь Вам вчера названивали целый день? Вы думаете просто так? Вы думаете нам заняться просто было нечем? Ну тут Вы моя милая ошибаетесь, работы у редакции выше крыше! — с неудовольствием выговаривал нерадивому заместителю главный редактор журнала «Огонёк» Евгений Владимирович Саламатин. — Поэтому я попрошу Вас впредь, — деловито продолжил он, прерывая её тупые отмазки, — в подобных случаях незамедлительно звонить в редакцию и предупреждать о том, что по каким-либо обстоятельствам на рабочем месте вы появиться не сможете!
— Я же звонила, — произнесла всё ещё пытающаяся отмазаться временно исполняющий заместитель главного редактора журнала Ольга Ивановна
— Да, Вы позвонили, — согласился главред, — но позвонили вы в шесть часов вечера, под конец рабочего дня. До этого же момента, от Вас не было никаких вестей и связаться с вами не представлялось никакой возможности! Кстати, и что это за отговорка такая, я читала? И что? Мы все читаем, но это же не значит, что на работу, если читаешь, ходить необязательно! К тому же, как вы понимаете, мы тут не только читаем, но ещё и кое-что издаём. А для этого, необходимы не только работники, но и те, кто будет корректировать и направлять в нужное русло работу редакции, то есть необходимо квалифицированное руководство! Вам ясно?
— Да, Евгений Владимирович. Извините. Больше этого не повторится! — заверила Ольга Ивановна, практически не испытывая чувство раскаяния, ибо если бы была возможность прожить вчерашний день званого, она бы ни капли, не сомневаясь прожила бы его точно также, как и вчера — читая книги, выпивая вино и в перерывах занимаясь с мужей любовью.
— Ну и хорошо, — сказал он глядя как она достаёт какие-то папки из сумки.
— Вот, — произнесла Ольга Ивановна, протягивая пять завязанных в верёвка стопок листов.
— Что это? — поинтересовался Евгений Владимирович с интересом беря в руки первую папку.
— Это шедевры! — с придыханием произнесла его заместитель.
— Нда? Что? Все пять? — усомнился в её словах редактор разглядывая рисунок бантик на одной из рукописей.
— Да, — подтвердила заместитель и в подтверждении замотала головой. — Все пять. И все шедевры! Вам следует немедленно их прочитать! Слышите, немедленно!
— Вот даже как… Гм… Ну почитать-то можно, но неплохо было бы сначала хоть немного поработать. Вы со мной согласны? — отрывая взгляд от рукописей сказал главред и посмотрел на заместителя. Лицо Ольги Иванов раскраснелось, а глаза словно «горели» от возбуждения.
«Вот чёрт… Аж светятся. Странно. Никогда не видел таких глаз,» — подумал Евгений Владимирович, разглядывая повертел в руках папку и прищурился, пытаясь прочитать фамилию автора, не смог и спросил: — И кто же автор сего труда? Кто же у нас такой гений? Что-то неразборчиво… Что-то весь титульный лист чем-то заляпан… Василий Васильев?
— Гм, это случайно кофейник перевернулся и залил одну рукопись. К сожалению имя и фамилия автора была почему-то только на ней, — смущаясь и с горечью в голосе произнесла врио. — Но нам с мужем всё же удалось восстановить и имя, и фамилию этого гения.
— Гм… Василий Васильев… Гм… Никогда не слышал о таком писателе… И что, неплохо пишет, Вы говорите?
— Великолепно! — произнесла собеседница в ответ и чуть зажмурившись прислонила руки к груди на уровне сердца, тем самым видимо подчёркивая великолепность этого Василия. — Это нужно немедленно опубликовать!..
— Гм… Вы о чём? Где опубликовать? Мы не публикуем романы! Если Вы забыли, то у нашего журнала дрогой профиль! И вообще, Ольга Ивановна, а этот Ваш писатель, он кто? Он состоит в союзе писателей? Что-то не припоминаю я такого писателя.