Золотая осень в хрустальном городке
Шрифт:
Она сидела в кресле, смотрела то на себя в зеркало, то в окно, на лес и озеро, на берегу которого стояла парикмахерская. Мечталось о чём-то неопределённом и прекрасном. А ведь ей по возрасту давно надо было определиться.
3 Музей хрусталя, фотографирование и ночная прогулка
На следующий день Таня пошла в музей хрусталя и стекла. Но не одна, а с Иваном. По дороге непрерывно болтали, а в музее он неплохо сфотографировал её среди хрустального сиянья.
Он: "Мне
"Ешь горячее первое на завтрак".
Он улыбнулся и продолжал: "Этот год у меня особый...".
"Может, ты предвидишь политические события - вон на Кипре беспокойно".
"Нет, события предстоят в моей личной жизни".
Таня (в полной уверенности): "Ну, жениться тебе ещё рано".
Он: "Вот! В самую точку попала!"
"Да что ты, Ваня, рано ещё! Неужели так охота? Лев Толстой говорил, что
женатые люди похожи на волов, запряжённых в одну упряжку, которые не сразу могут договориться между собой. И это такое искусство - жить семьёй и не ругаться"
Таня помнила, как навестила однокурсницу, которая недавно вышла замуж и жила в тесной треугольной комнате в коммуналке со свекровью. Было неуютно, не так должны жить молодые родители.
Или вот её двоюродная тётя вышла за человека, который каждый день хамил её родителям, а они до этого прожили всю жизнь душа в душу. Они ушли один за другим в течение года. А ведь у них была отдельная квартира из двух комнат, куда можно было разбежаться от прямого столкновения.
Возможно, у Тани психология женщины, у которой никогда не было своей комнаты. Они с мамой живут в однокомнатной квартире, которую Таня называет лифтом, а её дядя - альтернативой подворотни.
Таня вспомнила о девушке, которой он, по его же рассказам, пел: "Любви моей ты боялся зря". Ваня сообщил, что она прервала его и заявила, что он плохо поёт. Иван признался, что из-за той девушки стал тряпичником (стал думать об одежде). Потому что велели.
Таня поинтересовалась, замужем ли девушка, которой он пел эту песню. Ваня лукаво ответил, что ещё нет. Таня облегчённо вздохнула, передавая его этой девушке с рук на руки. Неспортивный, похожий на еврея. Таня ничего не имела против евреев, но ребёнка от еврея не хотела.
"Как ты думаешь, я еврейка?"
"Не знаю, наверно, еврейка, а в общем это не играет роли..."
"Вот и моя подруга, она еврейка, никак не верит, что я русская, а я - русская!". Получается, что её обвиняют во лжи? Перед глазами пронёсся Демченко, с которым её посадила для перевоспитания классная руководительница-еврейка.
Демченко любил петь ей с ненависью и брезгливостью: "Сара, Сара, где твоя гитара?". А недавний начальник Губенко - "Я по-английски объясняю или по-еврейски?"
У Тани много друзей и подруг из евреев, но она не хочет для своего
И потом, она кандидат в мастера спорта по лыжам, а он, наверно, нет.
С танцев Таню интересовал вопрос: как он к ней относится? Ожидала колких замечаний, остроумных и неожиданных соображений, и вдруг он ей говорит, усаживаясь на скамью у калитки: "Ты мне нравишься. Ты мой идеал".
Это было слишком просто, совсем не интересно. Кроме того, он, наверно, думал, что она вот уже полчаса напрашивается вот именно на такие слова.
После танцев ночь казалась прекрасной несмотря ни на что. Не смотря на что? Дышалось глубоко. Тёмные сосны стояли неподвижно.
Таня сказала Ивану, захлёбываясь от восторга: "Сегодня в обед передавали Мендельсона и Генделя. Я сегодня танцевала весь вечер впервые в жизни! Я никогда так много не танцевала. Я так благодарна тебе!"
Ваня спросил с искренним удивлением: "Неужели тебе ни разу не встретился интересный человек?"
Он вдруг спросил: "Сколько тебе лет?"
"Какое это имеет значение? Хотя, вообще-то, женщине столько лет, на сколько она выглядит, верно?"
"Конечно. Я не понимаю, почему девушки не говорят о своём возрасте".
Он: "26?"
Таня: "Ну, пусть".
Он: "Сколько же?"
Таня: "27".
Замолчал, впервые он растерялся и не мог найти нужные слова. Или не хотел? Нет, ему было жалко себя, своих усилий. Это молчание было невыносимым. Тане пришлось заговорить первой: "Вот, видишь, в другой раз не будешь задавать такие вопросы".
Он: "27! У нас в компании Ниночке 24г, и то... Но ведь это 24, а 27...
Таня: "24 или 27 - не играет роли. Ты мне испортил вечер..."
Он (искренне, испуганно): "Прости, пожалуйста, прости..."
Таня: "Мне холодно. Я устала".
"А говорила, что хочешь пройти 30км. Что же ты?"
Он всё до этого жаловался, что ему холодно, видно, женщины не особенно
стеснялись обнимать его при этих словах, и он ждал привычного. А теперь стало холодно Тане. Он предложил ей свою куртку, но она отказалась.
Иван (грубо): "Замуж хочешь?"
Таня (глухо, как побеждённое животное): "Хочу".
Он (зло): "Что ж, никто не берёт?"
Таня (растерянно): "Да. Хотя нет, берут, но не те, кто нравится. У меня два жениха, но оба толстые. А я терпеть не могу толстых мужчин!"
Он (с жалостью к себе): "Мне и девятнадцати-то нет. А где знакомятся толстяки?".
Там, в Ташкенте, у него были родные, друзья, свой дом и дикий виноградник, за которым они не ухаживают. А живут они в десяти минутах от центра. Интересно было бы посмотреть его комнату, просто так.