Золотая осень
Шрифт:
Западный истеблишмент, не склонный к самокритичному анализу причин революционного процесса в «Третьем мире», слишком многое «списывал» на происки КГБ по разжиганию подрывной активности (это касается и отношения к нонконформистским идеям в самих странах Запада). Между тем Советский Союз ничего не мог бы сделать без уже возникших движений. Революционный процесс был трудноуправляем, и нередко революционеры ставили СССР перед фактом, преподнося очередной революционный «сюрприз». Возникал шанс еще где–то потеснить глобального противника. Тогда в дело вступала советская или кубинская поддержка (латиноамериканский сателлит СССР был еще более активен в оказании интернациональной помощи).
После ухода США из Вьетнама сфера влияния Запада продолжала сужаться. Распалась колониальная система Португалии, революционная волна снова докатилась до Центральной Америки — сторонники «социалистического выбора» победили в Никарагуа и на Гренаде, гражданская война разгорелась в Сальвадоре. Под напором исламского радикализма рухнул проамериканский режим в Иране. Вьетнам разгромил полпотовский режим в Кампучии и отбил попытку Китая «наказать» его за это.
«Социалистический лагерь» развивал успех,
36
Арбатов Г.А. Затянувшееся выздоровление. Свидетельство современника. М., 1991. С.224–225.
Еще в 1977 г. советско–афганская граница была одной из самых надежных и спокойных. С 1919 г. афганские монархи демонстрировали самые добрые чувства к северному соседу и получали от него экономическую помощь и международную поддержку. Советско–афганские отношения можно было бы сравнить с советско–индийскими — разные общественные системы не мешают дружбе. Впрочем, дружба дружбой, а табачок врозь — за строительство промышленных объектов СССР получал твердую валюту, которой у Афганистана было не так много. Да и страна была одной из самых бедных — по уровню жизни она занимала 108 место из 129 стран «Третьего мира». Это заставило президента М. Дауда, пришедшего к власти после свержение монархии в 1973 г., переориентироваться на богатого соседа — Иран. Шах Ирана был готов оказывать Афганистану значительную финансовую помощь, но с одним условием — страна должна быть свободна от коммунистического влияния. В Афганистане это влияние проводила Народно–демократическая партия (НДПА), возникшая в 1965 г. и тут же расколовшаяся на три фракции — более радикальную «Хальк»(«Народ»), более умеренную «Парчам» («Знамя») и работавший в военной среде вместе с «халькистами» Объединенный фронт коммунистов Афганистана (ОФКА). Несмотря на то, что в 1977 г. «Хальк» и «Парчам» формально объединились, их члены и лидеры продолжали недолюбливать друг друга, и реальное взаимодействие фракций было не велико.
Выполняя рекомендации иранского шаха, Дауд удалил из правительства военных, считавшихся «левыми». Это вызвало недовольство в армии, где было уже немало сторонников НДПА и ОФКА, предлагавших радикальный путь преодоления отсталости страны — переворот и «строительство социализма» с опорой на помощь СССР. В декабре 1977 г. власти провели аресты среди актива НДПА. 17 апреля был застрелен у своего дома один из лидеров НДПА М. Хайбар. Это убийство возмутило общественность, и на похороны Хайбара его партийным товарищам удалось собрать около 15 тысяч человек, что для Кабула очень много. Обеспокоенный ростом влияния НДПА, Дауд опасался, что шах Ирана сочтет его политику в отношении коммунистов слишком либеральной. 25 апреля он приступил к арестам оставшихся на свободе членов партии. Однако некоторые «левые», принадлежащие к афганской элите, были посажены лишь под домашний арест. В этих условиях один из них — Х. Амин отдал приказ сторонникам НДПА в армии начать «революцию». На следующий день 26 апреля и он оказался в тюрьме, но машина переворота была запущена.
О возможности «революции» Москва узнала от лидера умеренной фракции НДПА «Парчам» Б. Кармаля, который был очень недоволен развитием событий. Председатель КГБ Ю. Андропов был с ним в основном согласен [37] . По словам заместителя Министра иностранных дел СССР Г. Корниенко ”для Москвы этот переворот был совершенно неожиданным… Позже лидер НДПА Тараки в беседе со мной откровенно говорил, что, хотя у них имелась возможность уведомить советских представителей в Кабуле о готовившемся перевороте, они сознательно не стали делать этого, так как опасались, что Москва попытается отговорить руководство НДПА от вооруженного выступления, ссылаясь на отсутствие в Афганистане в ту пору революционной ситуации» [38] .
37
Война в Афганистане. М., 1991. С.218.
38
Корниенко Г.М. Указ. соч. С.189.
В 12 часов 27 апреля 1978 г. танки 4–й бригады под командованием майора М. Ватанджара открыли огонь по президентскому дворцу. Их поддержала авиация. После первых залпов Дауд сказал своим министрам: ”Кто хочет спасти свою жизнь, волен сделать это, покинув дворец». Сам президент решил сражаться и до вечера отбивался от наседающих коммандос, поддержанных танковыми и авиациоными атаками. Когда заговорщики наконец ворвались в помещение, в котором находился президент, и потребовали сдать оружие, Дауд спросил, кто совершил переворот. В ответ офицер, руководивший группой солдат, ответил: ”НДПА возглавляет революцию». Поняв, что в этом случае терять ему все равно нечего, Дауд выстрелил в офицера и был убит в завязавшейся перестрелке [39] .
39
Война в Афганистане. С.52–53.
В результате переворота, провозглашенного революцией, к власти пришел Военно–революционный совет, вскоре преобразованный в Революционный совет во главе с лидером «халькистов» Н.М. Тараки. Его соперник из умеренной фракции «парчам» Б. Кармаль был избран заместителем председателя РС. Однако «революцию» совершили
Внутрипартийная борьба сопровождалась усилением конфронтации в афганском обществе. Попытка проведения радикальной аграрной реформы вызвала сопротивление — правительственные декреты противоречили традициям страны. Излишки земли конфисковывались у традиционных владельцев в пользу государства, а затем раздавались малоземельным крестьянам. Однако крестьяне часто не брали землю, считая такой передел несправедливым и противоречащим законам ислама. «Религиозные крестьяне считали, что земля уже поделена Аллахом», — пишут А. Ляховский и В. Забродин [40] . Боялись и мести феодалов. Недовольство вызвала политика культурной унификации страны, насаждение языка и культуры национального большинства — пуштунов. В то же время попытки установить более жесткий контроль над кочевниками–пуштунами, мигрировавшими между Афганистаном и Пакистаном, поссорили новую власть и с ними. Введение контроля над ценами ухудшило положение со снабжением. Чтобы сломить саботаж и волнения, НДПА развернула террор против аристократии и торговцев, а затем и против всех, кто предпочитал слушать местного муллу или феодала, а не партийного функционера. По словам одного из лидеров НДПА Х. Амина «у нас 10 тысяч феодалов. Мы уничтожим их, и вопрос решен. Афганцы признают только силу» [41] . Репрессии приняли такие масштабы, что населению пришлось спасаться бегством. Если в 1973 г. в Пакистане находилось несколько сот эмигрантов из Афганистана, то в 1978 — уже 109900, в сентябре 1979 — 193 тысячи, в декабре — 402100 человек [42] . Этим людям нужно было чем–то жить, многие из них хотели мстить коммунистам. Такая возможность им предоставилась — в Пакистан была направлена финансовая помощь США, Саудовской Аравии и Китая, которая позволила быстро сформировать военные лагеря. Из них партизанские группы стали перебрасываться в Афганистан. На смену стихийным бунтам против новой власти, происходившим уже с мая 1978 г., в начале 1979 г. пришла гражданская война. Действия партизан, встречавшие поддержку значительной части местного населения, распространялись на все большую территорию. К концу 1979 г. численность «моджахеддинов» или «моджахедов» (борцов за дело ислама) достигла 40 тысяч человек. Влияние радикальной оппозиции распространялось и на афганскую армию.
40
Ляховский А.А., Забродин В.М. Тайны афганской войны. М., 1991. С.21.
41
Цит. по Ляховский А.А., Забродин В.М. Указ. соч. С.42.
42
Война в Афганистане. С.107.
Революционеры в этой тяжелой обстановке связывали свои расчеты с СССР. Генерал Главпура Д. Волкогонов вспоминает о встрече «вождя афганской революции» с советской военной делегацией: ”Нур Мухаммед Тараки, глядя куда–то поверх наших голов, негромко говорил: Афганистан станет социалистической страной. Но будет это не скоро. У нас почти нет образованных людей. Вся надежда на армию… Помолчав, продолжил: в армии среди офицеров много наших врагов и предателей, но солдаты пойдут за НДПА. Но нам нечем им платить. Они полуголодные… СССР будем просить помочь. Передайте Брежневу, вы получили еще одного надежного союзника…» [43] Кабульские мечтатели мыслили в тех же категориях, что и европейские революционеры XVIII в. — начала ХХ века: в отсталой стране, опираясь на военную силу и подавляя заговоры, необходимо просветить население, силой повысить культурный уровень народа, после чего создать справедливый общественный строй. Различие заключалось в том, что европейцы не могли рассчитывать на помощь «старших товарищей».
43
Волкогонов Д.В. Волкогонов Д.В. Семь вождей. Т.2. М., 1995. С.56. Работы Д.Волкогонова, как в бытность его генералом Главпура, так и в антикоммунистический период его творчества, относятся не столько к области науки, сколько к публицистике. В то же время благодаря высокому положению при всех режимах 80–х–90–х гг. Д.Волкогонов ввел в оборот большое количество интересных документов, и поэтому его работы представляют большой научный интерес.
Афганским революционерам казалось, что они принесли СССР не новую головную боль, а геополитический подарок. Они уже видели себя на острие наступления «мирового социализма». На переговорах с советской военной делегацией они предлагали поднять восстание белуджей в Пакистане и прорваться к Индийскому океану. «А значит этот выход будете иметь и вы… Только помогите нам… — вспоминает об этой встрече генерал Волкогонов, — Епишев молча выслушал, не реагируя на прожекты новых афганских руководителей, твердо заметив в конце: