Золотая паутина
Шрифт:
Чекисты выскочили из машины, и Русановы тут же услышали тревожный, плачущий, до боли знакомый голос, раздавшийся из открытой двери «скорой помощи»:
— Витя! Сережа! Я здесь!
Они бросились на голос и увидели Зою лежащей на носилках, с перебинтованной ногой, кое-как, наспех одетой — в халате, простоволосой, прижимающей к груди сумку. Она плакала нервными, потрясенными слезами, и голос ее был другим, обессиленным и больным, и глаза глубоко запали в черные глазницы, и руки не знали ни секунды покоя.
— Зоя!
—
— Ударило меня какой-то железякой… Или полка верхняя оторвалась, я не знаю… — Зоя плакала теперь навзрыд, всхлипывала, ловила руки мужа и сына, прижимала их к себе и постепенно, медленно успокаивалась. На соседних носилках лежала еще одна женщина, у нее были забинтованы голова и правая рука, она тоже плакала, рассказывала Русановым:
— Ой, как страшно-то было, милые вы мои. Спим, вдруг — бах! — грохот, огонь, крики, стоны… Страсть божья! Да что же это делается на белом свете?! Люди с ума посходили, готовы друг дружку изничтожить.
— Это не люди! — сурово сказал Русанов-старший. — У них ничего человеческого не осталось.
«Скорую помощь» обступили пассажиры из других вагонов, раздавались гневные выкрики.
— Стрелять таких сволочей надо! На центральных, площадях городов! По телевизору показывать!
— Куда же вы, милиция, смотрите?!
— Да им самим достается. Вон, говорят, жена чекиста…
— Ну вот, хоть теперь они за преступников возьмутся.
— Да, жди. Где теперь этого мерзавца найдешь?
— Найдут. Подложил ведь кто-то.
— Подложил, подонок, никого не пожалел. Ух, знать бы — кто?!
— Узнаешь, погоди.
Виктор Иванович попросил людей освободить дорогу для «скорой помощи» — надо было последних, легкораненых везти в больницу. Зоя, прощаясь, попросила днем же, после осмотра врачами, забрать ее домой.
— Хорошо, Зоя, хорошо. С тобой будет Сергей, а я за вами заеду или пришлю машину… Нам сейчас нужно работать, искать преступников. Ты ничего не заметила подозрительного, Зоя? Может, потом, когда я ушел?
— Н-нет, н-нет, — трясла она головой. — Все люди как люди. Приходили, уходили… Ну, на кого тут подумаешь?1 Мелькнул какой-то типчик, что-то уж больно торопился… Как раз в соседнем купе. Но я подумала: провожал кого-то, вещи заносил. Или сам в этом купе ехал. А там, оказывается, одни женщины ехали. Две из них погибли. Седая такая, пожилая. А другая — помоложе. Одной — руку оторвало, ее сразу увезли. А мы, кого полегче ранило, ждали. Я сразу начальнику поезда сказала, чтоб позвонил дежурному по вашему управлению, номер дала.
— Правильно сделала, Зоя, молодец. А парня того, что заходил в соседнее купе, ты могла бы вспомнить?
— Н-не знаю, вряд ли. Я его в основном со спины видела…
— Извините, ехать надо, — сказал врач «скорой помощи» и велел фельдшеру закрыть заднюю дверь машины.
Сергей осторожно примостился у ног матери, и «скорая» тут же быстро укатила.
А Виктор Иванович с Коняхиным
— Личности убитых установлены, товарищ подполковник. Одна из них Валентина Григорьевна Тафеева, жена военнослужащего. Судя по билету, ехала к мужу… Другая — Галина Андреевна Буканова, судья из Придонска, ехала в отпуск. У нее в сумочке мы нашли курортную карту.
— Судья? — переспросил Русанов.
— Да. Служебное удостоверение у нее было с собой.
«Вот судье-то как раз и могли мстить, — подумал Русанов. — Придется поднять дела из архивов: кого судила, за что. Может быть, эта версия нам что-нибудь и даст. А может, это действительно безадресный бандитизм?… Сволочи!»
Чекисты и работники милиции поднялись в вагон. Глазам их предстало развороченное взрывом купе, чьи-то разбросанные вещи, кровь. Сильные электрические фонарики высветили жуткую картину, от вида которой у Виктора Ивановича содрогнулось сердце.
— Взрывное устройство, думаю, стояло вот здесь, товарищ подполковник, — продолжал докладывать милицейский капитан. — Вон остатки портфеля, видите? Какие-то колесики, вроде как от часов…
— Валера, Володя, продолжайте осмотр, — сказал Виктор Иванович Коняхину с Кубасовым, а сам заглянул в соседнее купе, с развороченной перегородкой, с сорванной взрывом верхней полкой. Да, Зою, скорее всего, ударило именно этой полкой…
Понемногу светало, можно уже было работать и без фонарей.
Глава двадцать первая
Звонок Битюцкого не застал Гонтаря врасплох. Человеком он был многоопытным, чувствовал, что попавшийся ему на крючок начальник областного управления БХСС рано или поздно позвонит, даст о себе знать, обратится за помощью — деваться ему некуда. Конечно, Битюцкий мог привести за собой «хвост», своих сотрудников, но это было бы глупостью, равнозначной самоубийству — всплыла бы история со взятками. А кто желает себе зла?
Гонтарь согласился на встречу со спокойной душой, принял предложение Альберта Семеновича — провести переговоры в машине, так проще и незаметнее. Но охрану свою, из Басалаева и Фриновского, решил взять. Мало ли что! Правда, они безоружны (а оружие теперь нужно, очень нужно!), но, может быть, это и к лучшему. В случае провокации со стороны Битюцкого никакого компромата на Гонтаря и его друзей у милиции не будет.
Они договорились встретиться вечером, после шести. Битюцкий подойдет к магазину военторга; поодаль, у табачного киоска, его будет ждать машина. Альберт Семенович решительно воспротивился тому, чтобы Гонтарь ждал его на своем белом «мерседесе». Еще чего! На машину глазеют, где бы она ни стояла: их всего две в Придопске, они на виду. Что-нибудь другое надо, попроще, незаметнее. Зачем мозолить горожанам глаза?!