Золотая печать
Шрифт:
– Точное определение для руководителей этих разбойников! – радовался один.
– Я бы назвал их атаманами националистических шаек, - заметил другой, отреагировавший на слово «разбойники».
– Нет, хорошее русское слово «атаман» не подходит этим монголам! – воскликнул приближенный к Главному идеологу сотрудник.
– Атаманами были Ермак, Стенька Разин, они боролись с самодержавием. Нет, это русское слово мы им не отдадим!
Кто-то о присутствующих вставил реплику о том, что в ЦК КПСС поступают письма от проживающих в Крыму русских людей,
– А чего они-то протестуют, - удивленно спросил ранее не ознакомившийся с этими письмами Суслов, а сам подумал, что в свое время переусердствовали с пропагандой «дружбы народов».
– Дело в том, - обстоятельно отвечал осведомленный товарищ, - что татары предлагают за дома в Крыму завышенные цены, и политически неграмотные люди поддаются на эти предложения.
– Хитрые татары, - с ехидной улыбкой покачал головой сидящий рядом с ним с ним заведующий одним из отделов ЦК.
– Коварные враги, - сурово поправил его другой, и добавил с угрозой: - Откуда у них столько денег, а? Нашим органам следовало бы расследовать этот вопрос.
Суслов кинул на говорящего одобрительный взгляд, что воодушевило того:
– Совершенно необходимо раскрыть каналы поступления материальных средств к этим высланным из Крыма татарам!
И завершил с партийной грустью, сознавая, что это замечание будет благосклонно принято:
– Вот чем надо бы заняться товарищу Андропову...
Последовала небольшая, но значимая пауза в беседе.
Очень приближенный к товарищу Суслову человек, после того, как соответствующий упрек в адрес руководителя Новой площади был уже высказан, счел необходимым отвести разговор в начальное русло.
– Я думаю, что те факты, о которых мы сейчас поставлены в известность товарищем…, – он взглянул на сообщившего о поступающих от русского населения Крыма письмах, - эти факты свидетельствуют о недоработках руководства Крымской области в плане политической работы с населением.
Тут слово взял другой товарищ, до сих пор не принимавший участия в беседе.
– Согласно оперативным сведениям, поступающим по линии партийных комитетов, - сообщил он высокому собранию, - в Узбекистане значительный процент русского населения сочувствует татарам, даже принимает участие в коллективных мероприятиях татарских националистов-автономистов, подписывает их письма.
Присутствующие с деланным изумлением подняли брови, а один циник не преминул хмыкнуть:
– Хм! А наши столичные интеллигенты вроде академика Сахарова?
– Да, есть еще и некоторые другие граждане из разных слоев столичного общества, которым мы до сих пор доверяли, - присовокупил другой, тоже из изумленно поднимавших брови.
Наступило молчание, во время которого ответственные товарищи искоса поглядывали на Главного идеолога. Тот молчал, не подавая признаков недовольства. Значит, лишней правды, как о простых людях, так и о приласканной интеллигенции здесь не прозвучало.
Но надо было выразить сожаление по поводу
И тот же давешний заведующий отделом начал было печально говорить:
– Вот такой все еще у нас народ…
– Ваше замечание неуместно, - вдруг строго прервал его Суслов. – Мы должны, невзирая на трудности, работать с тем народом, который у нас есть.
– Ибо другого у нас нет, - подытожил он, грустно вздохнув.
При этом многие вспомнили того, кто впервые высказал эту обязывающую мысль.
Пришли к единому мнению, что необходимо повсеместно и во всех слоях общества продолжать разоблачать вредность идеи возвращения татар в Крым, а в ближайшее время, проработав этот вопрос, вновь собраться для принятия решающего постановления.
Потом, порадовавшись согласованности мнений, и в то же время еще немного повозмущавшись, отправили поступившее из Киева письмо на Новую площадь. Там уже председатель КГБ пригласил к себе нескольких ответственных товарищей. Ознакомив присутствующих с доносом украинских коллег, он предложил высказываться. Здешние ответственные товарищи, получше староплощадных знакомые с реальной обстановкой, напирали в основном на индивидуальную разъяснительную работу с крымскими татарами.
Высказавшись, присутствующие воззрились на хозяина кабинета.
– Я разъяснительную работу с представителями татар уже проводил при личной с ними встрече, - сухо произнес Андропов, до того молча слушавший высказывания своих сотрудников, – На основании документов той встречи и поступивших из ЦК КПСС требований обсудите вопрос без меня. Немедленно. Все свободны.
Когда сотрудники вышли из кабинета, председатель КГБ чертыхнулся в сердцах:
– Черт побери! Напортачили Сталин и Берия, а нам расхлебывать! Но нужна твердость и только твердость!
А ответственные коллеги Главного чекиста собрались в кабинете у зама, который понял установку, лаконично преподнесенную шефом.
– Вот, товарищи, недорабатываем мы с националистами, - говорил заместитель. – Все статья 190 прим да прим. А эта статья для случайно заблудших, понимаете ли. Для татарских националистов она слабовата, дорогие мои. Тут нужна суровая карающая десница наследников железного Феликса.
И после обмена мнениями с коллегами, зам закончил краткое совещание:
- Вот в таком аспекте и разработайте ответ нашим украинским товарищам.
Так вот вскоре подоспело Постановление ЦК КПСС под грифом «Совершенно секретно», в котором было сказано: «Обратить внимание на воспитание крымских татар в духе интернационализма, уважения интересов других наций и народностей».
То есть, значит, граждане татары, прежде проживавшие в Крыму, уважайте другие нации, не мешайте их желанию жить в Крыму. Не мешайте организованному переселению в Крым жителей Брянской, Псковской, Смоленской и других областей.
И при этом на каждой странице Постановления упоминался пресловутый «пролетарский интернационализм».