Золотая Пуля, или Последнее Путешествие Пелевина

Сердюк Андрей

Внешний вид этой хибары говорил о том, что в ней располагается какая-то контора. Вернее, что там когда-то располагалась какая-то контора. Когда-то в прошлом, ещё до Великого Дележа, — потому как треснувший шифер, разбитые стёкла и, вообще, вся та мерзость запустения, которая царила вокруг, убеждала всякого сюда забредшего, что в этом разгромленном здании давно уже никто не появлялся. Что пусто здесь. Что райком закрыт. Что все ушли на фондовую биржу. Что…

Но нет.

Перекошенные двери с позорным скрипом приоткрылись. И из теремка на ветер вышло двое.

Виктор

слез с мотоцикла и пошёл им навстречу, — хотя одного из них он видел впервые, но во втором, — в том, что в зелёном шерстяном берете, узнал старика Бодрийара… Эка, куда его, беспокойного фланёра на планёры-то закинуло! В такую глушь. В такую чудь. В такую хрень.

Бодрийар распростёр объятья. Потёрся, охая-ахая, объективом своего фотоаппарата о живот Виктора. При этом успел, щёлкнув пальцами, что-то приказать своему спутнику — услужливому юноше в полосатом сюртучке.

Виктор, скосившись, увидел, как тот, спотыкаясь и царапая о щебень узкие носки своих абсолютных туфель, подбежал к девушке на цырлах и протянул ей деньги. Да только отвергла она перетянутый резинкой рулончик, мотнула гордой головой, что-то произнесла короткое и резкое, и, отжав газ, запылила на выезд. Не оглядываясь.

Из идейных, наверное.

За просто так его с поля боя вытащила.

Чисто из любви к искусству.

Виктор пожалел, что не успел хотя бы поблагодарить свою спасительницу. И даже вслед ей рукой махнуть не успел. Но подумал, что даст бог ещё свидятся. Земля — планета круглая, хотя и плоская…

Спутник Бодрийара, как Виктор и догадывался, оказался человеком посторонним, всего лишь переводчиком из эскорт-агентства, — Жан упорно не хотел общаться на английском. Ну ни в какую. Западло это было для французского интеллектуала. Только уж в самых крайних случаях мог он снизойти, а чтоб так… так нет.

— ВиктОр, у меня к тебе срочное дело, — сразу поведал через переводчика Жан. — Я и в Москве-то из-за этого.

— Догадался уже, — кивнул Виктор, и тут же попросил: — Жан, если можешь, называй меня ВИктором… На русский манер. Ладно?

— О, кей, — нет проблем, Ви-иктор… — перевёл юноша, имитируя, а может быть, и передразнивая Жана. Нет, скорее всё же, имитируя. Не похож он был на тех, кто умеет шутить. Просто чересчур старается.

— Спасибо, — поблагодарил Виктор. — Ну и?

— Да-да, Ви-иктор, к сути… Мне удалось… В общем, я недавно узнал, что Жабу можно уничтожить Золотой пулей.

— Золотой пулей? Интересно… — Виктор попытался что-то припомнить, но покачал головой. — Не слышал раньше. А это что за беда такая?

— Я, Ви-иктор, пока и сам толком не знаю, но говорят, что это надёжное средство. Убойное…

— Кто говорит?

— Верные люди.

— Понятно… Раз верные, то понятно. И что вы, Жан, от меня хотите?

— Чтоб ты, Ви-иктор, добыл её, эту Золотую пулю.

— Всего лишь? — усмехнулся Виктор. — Чтоб добыл… Нормально. А где она?

— Пока не знаю. Мне сегодня ночью должны передать факсом один дополнительный манускрипт. И только завтра я смогу сообщить и общий план и все подробности. Пока мне нужно твоё, Ви-иктор, принципиальное согласие.

— Ну

ништяк, — пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что… А почему, собственно, я?

— А кто? Ты же у нас — Ви-иктор. Ни плюй, ни мой… Простите, поправился сбившийся переводчик, — не более не менее.

— Действительно… Послушайте, Жан, а с этой вашей Золотой пулей не выйдет такая же лажа, как с Хорошей миной и Хазарской стрелой? Не будем ли опять зазря рубиться?

— Как сказать… На первый прикид источники внушают доверие. Хотя… кто его там знает. Тогда тоже казалось… Впрочем, Ви-иктор, разве у нас есть выбор? Отступать нам уже некуда, сам видишь, что вокруг творится. Поэтому мы должны, нет, — мы просто обязаны опробовать все средства.

— Это да… А в Подвал потом тоже мне придётся?

— Там посмотрим.

— Ну, хорошо… — Виктор прокрутил в голове ещё кое-какие расклады и кивнул. — Я, Жан, в принципе согласен… Достали меня уже эти фиолетовые уроды!

— Я, Ви-иктор, верил в тебя и не сомневался, что…

— Да бросьте… С кем пойду?

— Мне представляется, что Путешествие будет не из простых. Я тебе подкину кого-нибудь из своих федаинов… И из своих можешь кого-нибудь взять. Но ты сейчас пойдёшь первым номером. Так решил Совет.

— Из своих… Легко сказать, — «из своих». Иных уж нет, а те далече. Ладно. Всё ясно, — Виктор решительно боднул головой. — А как насчёт командировочных?

— А вот с деньгами… — Бодрийар отвёл взгляд и замолчал, озябший переводчик, ожидая продолженья фразы, не сводил с него глаз. — А вот с деньгами у нас, Ви-иктор, туго. Все сборы от «Матрицы-Апгрейд» ушли на съёмку новой фильмы. Рабочее названье «Восьмой самурай. Путь Ронина». Слышал уже? Вот всё на него и спустили. Цент в цент… Никак у нас в плюсы выйти пока не получается. Даже на элементарное, — на оружие не хватает. Сам знаешь, чем отбиваться приходится.

— А то, — кивнул, соглашаясь, Виктор, и в подтверждении этого печального обстоятельства показал Командору свой самопальный сегодняшний парабеллум.

— Тяжело, — покачал, сокрушаясь, головой Бодрийар и отогнул Виктору на правой руке ещё и средний палец. — Теперь это у тебя «беретта» будет. Патроны от парабеллума подойдут.

— Спасибо, — оценил заботу Виктор и, сообразив, что дальнейший разговор полезной информации больше ему не принесёт, а может принести только простуду, так как день задался колотушный, стал закругляться: — Ладно, с баблом я сам подсуечусь. Вы там не волнуйтесь.

Виктор увидев, что переводчик замялся, понял, что тот почему-то не знает значение слова «бабло». Поэтому повторил:

— С деньгами, говорю, сам вопрос утрясу. Что-нибудь ещё?

— Нет, это пока всё, — ответил, поёжившись, Бодрийар. — Жду завтра к одиннадцати. Отель «Мориот». Номер…

— Номер я знаю, — прервал Бодрийара Виктор. — Ну, что, расходимся по одному?

— Нет, ты иди, а я, пожалуй, останусь, — немного поснимаю. Есть здесь, знаешь ли, что-то… — Бодрийар неопределённо обвёл рукой нависающие остатки кошмарного индустриального шабаша. Аналогичный круговой жест вслед за ним повторил и его чудак-переводчик.