Золотая рыбка. Часть 1
Шрифт:
Плечи у меня как чужие, но я отжимаюсь все двадцать раз, чтоб ему пусто было, этому извергу! Когда всех уже слегка пошатывает, начинается собственно тренировка. Танос показывает несколько новых приемов, отрабатывая их с каждым поочередно. Я вновь вызываю его недовольство, поскольку во всеуслышание заявляю, что с помощью его приемов из данной ситуации не выбраться. Изобретаю иной способ, может, и не лучший, зато более отвечающий моим физическим данным. Тренер не возражает. Четверть часа я отрабатываю на нем приемчики собственного изобретения, после чего тащусь в сторонку, усаживаюсь
Танос — давний друг Квазимодо, вероятно, они ровесники. Их дружба длится с юных лет, и до сих пор они встречаются чуть ли не каждый день. Квазимодо однажды обмолвился, что без Таноса ему никогда бы не обрести заново физическую форму. Я невольно заношу тренера в число подозреваемых: логика подсказывает, что Юстицией может оказаться любой, кто умеет грамотно драться. Но Танос, пожалуй, для этой роли не подходит по возрасту — ему под пятьдесят, так что придется исключить его из списка кандидатов.
События последних дней постепенно складываются в моем мозгу в упорядоченную картину. Йон Хольден, которого я отродясь в глаза не видала, созрел для того, чтобы его темным делишкам положили конец. Утвердиться в этом решении меня заставляет не только сломанная рука Мартина. В памяти свежи слезы Конрада, чудовищное зрелище останков Беатриссы Холл на рыночном складе, смерть Олимпии и Гремио, весьма многозначительные слова Дональда о внезапной и неотвратимой гибели. Хольден словно бы бросил мне вызов. Мне страшно, но ведь даже Даниэль Беллок, который вот-вот положит Таноса на обе лопатки, и тот боится. Ну а Квазимодо? Он ведь тоже боялся, однако не сбежал. В награду схлопотал камень в ветровое стекло и искалеченное тело… Но мой страх стремительно перерастает в агрессивность. Загони кроткую, покладистую собачку в угол, и она ожесточится, защищая свою жизнь. Сейчас я сама как загнанный зверь. Мы были вместе с Джилланом перед тем, как исчез маленький Нелл, и наверняка это известно Йону Хольдену. Я с любопытством жду, в какой форме он даст о себе знать. Если предчувствие меня не обманывает, знакомство наше должно состояться в самом ближайшем будущем.
У Даниэля руки связаны из-за Эллы, у остальных — въевшейся в плоть и кровь дисциплиной. Не исключено, что и Шеф попытался бы ставить палки в колеса, знай он, что у меня на уме, ну а высшему начальству и вовсе не по нраву пришлись бы мои намерения. Но это уже их проблемы. Я не очень-то лажу с пишущей машинкой, зато охотно наладила бы контакт с Юстицией. Только как отыскать его среди миллионов других людей? Была одна идея, но Круз не согласился поддержать меня. Придется обратиться к отцу, вся надежда на его газету.
Даниэль распрямляется, Танос остается лежать на полу. Поражение ничуть не обескураживает тренера.
— Жаль, что твой кузен выбыл из строя, — усмехается Танос. — Будь он здесь, ты бы тоже валялся рядом.
— Вполне возможно. — Даниэль церемонно раскланивается и подходит ко мне.
Не давая нам передышки, Танос вскакивает на ноги и продолжает тренировку. Он снова гоняет нас до седьмого пота.
Пока Даниэль готовит ужин, я избегаю волнующей
— Помнится, ты хотел осчастливить меня кофеваркой. Собираешься похитить ее из музея?
— Эту я, можно сказать, подобрал на помойке.
— Еще не легче! С мусорщиками мне не приходилось иметь дела.
— Ты меня слишком буквально поняла. Просто мой кузен хотел ее выбросить, а я подобрал. Ты получишь кофеварку наиновейшей модели, хотя действует она по такому же принципу.
— Твой кузен, — тотчас подхватываю я, — предпочитает чай.
— Вы знакомы?
— Без преувеличения могу назвать его своим другом.
Даниэль ставит передо мной чашку с кофе и возвращается к своим сковородкам. Он никак не реагирует на мои слова, и я готова встать на уши, лишь бы вывести из равновесия этого невозмутимого типа.
— Сегодня навестила его. Изумительный человек! — восхищенно произношу я. — И в тебя-то, наверное, влюбилась лишь потому, что подсознательно была влюблена в него. Да, скорей всего, именно так и есть.
— Старина Фрейд возопил бы, услышав тебя.
— Ты-то уж, конечно, не завопишь.
— Отчего же? Ты и есть вопль моей души.
— Не хочешь повидать своего родственника?
Я делаю глоток кофе, быстро отставляю чашку и спешно запиваю водой.
— В чем дело? Если крепкий, добавь сливок.
Я поскорее разбавляю кофе, иначе Даниэль способен увести разговор в сторону. Лучше уж пожертвовать собой и выпить эту отраву. Действует напиток мгновенно: сердце колотится где-то у горла, руки-ноги трясутся. Чудесное пойло, ничего не скажешь, я от него постарела на полвека. Даже голос прерывается.
— Как тебе… моя… идея?
— Которая?
— Проведать Квазимодо.
— Почему это так важно?
— Мы говорили о тебе. Квазимодо любит тебя и был бы рад встрече.
Даниэль усаживается на край стола, где всё подготовлено для ужина.
— Ну а меня до сих пор гложет стыд. Очутись я с ним с глазу на глаз, и рта не смог бы раскрыть.
— Квазимодо считает, что ты был прав. Вас связывали добрые отношения, а теперь он остался совсем один.
— Итак, он хочет меня видеть. Ты тоже желаешь нашей встречи. Чего же хочу я сам?
— Интересно бы узнать.
— А я не знаю. — Даниэль соскакивает со стола и, повернувшись ко мне спиной, продолжает свое кулинарное творчество. У него не дрожат руки-ноги от серной кислоты, которую в этом доме скромно называют кофе. Внезапно он резко оборачивается. — Я наслышан о том, что с ним стряслось. Поговаривают, будто авария была не случайной.
— Он сам расскажет, что и как. Кстати, по-моему, он кое-чем может тебе пригодиться.