Золотая середина. Как живут современные шведы
Шрифт:
Я прошу рассказать, как они познакомились.
– Это было на вечеринке у друзей, – вспоминает Матиас. – Я пригласил Кики танцевать и вдруг почувствовал острое желание немедленно с ней переспать.
– Да-а? – вдруг разочарованно говорит Кики. – Так это была просто страсть? А я-то думала, что любовь с первого взгляда.
– Нет, – честно говорит Матиас. – Сначала это была именно страсть. А вот потом – да, потом я понял, что люблю эту женщину.
Свадьбу они отпраздновали через полтора года. Кики вспоминает:
– Друзья пригласили
– В саду накрыли большой стол: в городе мы не могли бы разместить всех своих друзей и родных – около 70 человек. Гости придумывали смешные тосты, вспоминали забавные истории из нашей прошлой жизни. Очень была веселая свадьба.
– А потом начались довольно трудные будни. Моя квартира, где мы начинали жить, была очень маленькая. Чтобы купить эту, где мы сейчас, пришлось много работать. И, конечно, полно дел по дому.
И эта новая их квартира, в которой мы сидим, не так уж велика для четверых: всего две спальни.
Я обращаю внимание, что там идеальная чистота.
– Кто помогает?
– Никто, – говорит Матиас. – Сами. Мы разделяем домашние обязанности, так сказать, «по интересам». Я люблю убираться. На мне также стирка.
– Матиас вообще чистюля, – говорит Кики. – Порядок, который вы видите, – это его заслуга.
Матиас:
– Зато Кики прекрасно готовит.
Кики:
– Просто я люблю этим заниматься. Ведь готовка – это процесс творческий. Из тех же овощей, фруктов, зелени можно приготовить множество блюд – и каждый раз разное.
– А кто покупает продукты?
– Овощи нам привозят на дом. Это так называемая «корзина натуральных продуктов». А за остальными мы едем вместе, детей берем с собой.
Кики сейчас во втором своем декретном отпуске. Первый она взяла, когда родилась Ваня: тогда поделили его с Матиасом пополам. Нынешний свой отпуск Кики собирается прервать, когда Эббе можно будет отдать в детский сад. Дочка туда ходит с трех лет. А сэкономленные месяцы Кики возьмет позже, когда в этом будет необходимость: она может использовать отпуск в течение восьми лет.
– Вы оба работаете, – почему бы вам не воспользоваться службой сервиса? – говорю я. – В Америке, например, если супруги прилично зарабатывают, они обязательно наймут приходящую домработницу, а те, кто побогаче – целую бригаду.
Кики:
– Ну, во-первых, мы не так уж много зарабатываем: деньги приходится экономить на всем. Но главное не это. Просто у шведов не в традиции использовать наемный труд для домашних дел.
Впоследствии мне объяснили, что эта традиция идет от демократических представлений о равенстве.
Об этом я узнала в доме Уллы и Шелла Бьёрнбергов. Улла преподает, пишет статьи, ведет международные исследования, издает книги – времени в обрез. Шелл – судья мировой категории, он тоже много работает. Люди они совсем
– У шведов очень сильная установка на равенство, – говорит мне Улла. – Вид человека, убирающего мою спальню за деньги, меня лично коробил бы. Почему в моем доме кто-то должен делать черную работу за меня?
– Мне кажется, что это не очень современно, – говорю я.
– Да, вы правы, но мы с Шеллом имеем право быть несовременными: нашему браку скоро уже 40 лет.
– То есть вы поженились как раз в разгар «сексуальной революции», моды на «стокгольмский брак» – тот, что за границей называется «шведской семьей»?
– Да, именно тогда. В то время брак, свадьба считались ужасно «буржуазными». И вообще дух «свободы», «независимости» витал в воздухе. Сегодня я беру эти слова в кавычки, а тогда мы какое-то время даже скрывали свои супружеские отношения… А что касается домашней работы, сейчас ее не так уж много, потому что дети выросли, разъехались.
Трое детей Бьёрнбергов уже окончили университеты, обзавелись своими семьями, живут неблизко: кто в Стокгольме, а кто и вовсе за границей. Съезжаются к родителям в основном по праздникам.
– Сейчас-то мы живем, как говорится, для себя, – продолжает Улла. – А то, знаете, каково это, когда в доме одновременно трое подростков…
«Kаково это» я вижу на примере семьи Джейд и Леннарта Хаггстромов. Оба работают: он – строительным рабочим (сейчас окончил курсы программистов, получил повышение), она – медсестрой в центре для инвалидов.
Джейд – приветливая, спокойная, заботливая. Последнее слово требует дополнения – «заботливая о ком-то». Но на ее добром лице написана забота обо всех: муже, детях, друзьях, даже обо мне, ее временной соседке, – я живу в соседнем доме, и она все время приносит мне что-то, что очень нужно: то лекарство от больного горла, то шерстяной шарф (свой я потеряла). И, конечно, она очень заботится о своих подопечных – людях, с которыми работает в доме для пациентов с нарушенными функциями.
– Работать трудно?
– Трудно, – говорит она, – но зато какое удовольствие от результата!
Какой уж тут результат, если твои пациенты кто без рук, кто плохо видит, а кто и вовсе умственно отсталый. Но Джейд думает по-другому:
– Эти беспомощные люди учатся писать, рисовать, работать, они приобщаются к спорту и к искусству. А я этому помогаю.
Леннарт – сгусток энергии. Всегда на подъеме, всегда в хорошем настроении. Весел, любит шутить, от него идет постоянный «драйв».
Трудятся они оба очень много, и проблем у них хватает. Главное дело – строительство дома. Вернее, дом-то уже есть, но они его надстраивают, прибавляют число комнат, расширяют. Дети растут, для них нужно больше пространства. Стройкой занимается Леннарт – каждую минуту после работы и все выходные. Так что заботы по хозяйству в основном ложатся на Джейд. Она работает на полставки, после полудня уже дома.