Золотая шпора, или путь Мариуса

Ясенов Евгений

Оглянувшись он увидел Барбадильо, который пытался перекричать бурю. С таким же успехом можно останавливать водопад. Лишь по движению губ и жестам Мариус понял, что Барбадильо предлагает взять вправо. Там в темноте смутно виднелась какая-то насыпь. Мариус направил туда упирающегося Теленка. Верный скакун, пошатываясь, взобрался на вал. И увидел ров весьма приличной глубины. Скатившись с Теленка, Мариус полетел вниз, ударился о что-то плечом и, взвыв от боли, замер. Неземное спокойствие воцарилось вокруг! После дьявольской свистопляски шульхана казалось, что во рву не происходит ни единого движения воздуха. Рядом

с Мариусом раздался тяжелый шлепок. Это упал проводник Густав, ошарашенный и ушибленный. Люди и лошади сыпались с неба в ров обильно, как перезревшие фрукты с дерева. Последним прибыл проводник Вильфред с окровавленной головой, в изодранном хитоне, с тяжкими стонами.

Мариус, кряхтя, встал на ноги и с изумлением убедился, что Теленок не пострадал. Судьба определенно взяла под опеку эту самоотверженную тварь. Остальные люди и животные тоже отделались легкими ушибами, за исключением вороного жеребца Вильфреда: несчастное животное поломало обе передние ноги, и его пришлось избавить от дальнейших мучений, а труп оттащить в дальний конец рва.

Устроилась бригада Барбадильо не без комфорта. Тихо, как в раю, только волнистые попугайчики не поют. Ешь, пей, отдыхай — запасов провианта хватит еще не на один день. Спи, копи силы для решающего рывка. Выхаживай бедного Вильфреда, которому в голову угодил камень и который, похоже, сломал себе правую руку, падая в ров.

О рве. Он поражал. Неестественно гладкие стены, будто отполированные, хранили неожиданную в этих краях прохладу. Можно было сколько угодно сидеть, сладостно прижавшись к этому природному кондиционеру всем изнуренным телом, и не думать ни о чем, если бы не падавшие сверху камни и мелкий мусор. От этих подарков шульхана люди пробовали прикрываться двумя круглыми щитами, входившими в экипировку проводников. Но, во-первых, щиты были сколь круглы, столь и малы, во-вторых, постоянно держать их над головой было крайне утомительно.

И все же сидение во рву являлось, безусловно, лучшим из зол.

— Ты знаешь, почему он такой? — спросил Мариус, хлопая рукой по блестящей стенке рва.

— А ты знаешь, почему оно такое? — указал Барбадильо на серое небо, все в черных завихрениях. — Ров появился здесь задолго до мерданов. Гномы, мой друг…

Утром третьего дня буря улеглась. Верховный владыка шульхана как-то скомкал концовку. Вихри прекратились враз. Но небо не прояснилось. После краткого затишья хлынул очистительный ливень. Спастись от него было негде — щиты окончательно развалились под ударами камней. Пришлось покорно подставить тела под мощные струи.

Дождь выключился так же резко, как и шульхан. Вымокшие до нитки, Барбадильо, Мариус и Губерт выволокли наверх лошадей, используя огромные уступы в стенке рва, которые не могли создаваться ни для чего другого, кроме как для того, чтобы служить лестницей. Небо побледнело, и солнце вновь принялось за свою беспощадную работу. Шахта оказалась просто дырой в земле. Никаких приспособлений для спуска. Глубина? Барбадильо попробовал ее определить, швырнув вниз камешек. Секунд через десять послышался стук.

— Нормально! Веревки хватит, — уверенно резюмировал Барбадильо.

Мариус обвязал веревку вокруг пояса.

— Вселенной двери распахнулись в ад. Войди же! — процитировал Барбадильо лигийца Бубенала.

Мариус не знал ни стихов, ни

автора, но слова ему не понравились. Он вздрогнул, хотел сказать в ответ что-нибудь неприятное, но промолчал, экономя нервную энергию.

Барбадильо и Губерт начали медленно спускать товарища. Веревка давила, воздух был спертым. Других проблем у Мариуса пока не возникало.

Вскоре, однако, они появились. Веревка неожиданно оборвалась — и беззащитный Мариус полетел вниз. Но тут же приземлился, жестко отбив пятки. От боли он потерял сознание. Когда пришел в себя, услышал сверху голос Барбадильо.

— Здесь я! — слабо отозвался Мариус.

Барбадильо не услышал. Мариус крикнул громче. Барбадильо услышал и сообщил, что Губерт уже побежал за второй веревкой, и сейчас положение будет исправлено.

Мариус попробовал подняться. К его удивлению, получилось легко. Он огляделся. Налево уходил узкий штрек. Справа имелась мощная дверь, обитая позеленевшими медными пластинами.

Дверь подалась. Мариус очутился в коротком коридорчике, освещенном слабым зеленоватым светом. Перед Мариусом возникла вторая дверь — из неведомого темного матового материала. Она тоже оказалась незапертой. Вселенной двери распахнулись в ад, подумал Мариус. Войдем же!

В глаза ударил луч голубого света. Зажмурившись, Мариус постоял несколько секунд на пороге. Луч отошел в сторону — и Мариус увидел группу одинаково одетых людей — или, скорее, существ.

Несомненно, это были гномы.

Глава 32 Кольцо Крона

Ну, кто же не знает, как выглядят гномы? Остроконечные шляпы, плащи-накидки, сапоги с отворотами. Румяные лица. Седые бороды. Сказки и притчи народов Рениги изобилуют описаниями этих хранителей несметных сокровищ, беззаветных мастеров горных работ и отчаянных скупердяев.

Гномов было четверо. Они носили остроконечные шляпы, плащи-накидки, не гнушались и роскошными, мягкими сапогами с отворотами. На этом их сходство с гномами из сказок заканчивалось. Все остальное шло вразрез с традицией. Лица местных гномов покрывал ровный светло-коричневый загар. Никакой растительности, кроме бровей и ресниц, они не имели. Ничего стариковского во внешности — выглядели они лет на тридцать. Наконец, ростом ребята явно вышли. А ведь гном, если верить сказаниям — почти карлик.

— Проходи, Мариус! — сказали они хором по-ренски. Их тоненькие голоса слились в писклявое крещендо. Мариус не стал удивляться тому, что гномы знают его по имени. К концу путешествия он вообще потерял способность удивляться. Мариус оглянулся. Матово-темная дверь сама захлопнулась за ним. Ничего похожего на ручку не было на этой двери Земной мир — суровый, жестокий и родной — бесповоротно остался снаружи.

Над матовой дверью розовато мерцал затейливый вензель — сплетение невообразимых завитушек на фоне сходящихся треугольников. Комната прекрасно освещалась круглыми плоскими плафонами, смонтированными на стенах. Бледно-голубой свет выгодно подчеркивал благородный загар гномов. Помещение походило на пещеру, в которой мертвецы собираются на свои вакханалии в день Веселого Януария. Пещера такая, где царит лед и холод, по верованиям ренов, сокрыта в одной из Лиловых гор, а отыскать ее можно, капнув крови свежеубиенного петуха на лезвие топора, чтобы затем…