Золотая шпора, или путь Мариуса
Шрифт:
Наступив на угол одной из плит, Эрнест Мех привел в действие секретный механизм. Плита с мелодичным скрежетом отошла в сторону, и глазам четырех заговорщиков предстал квадратный люк.
Часовня была позабыта-позаброшена. Ночью сюда любили забредать лупоглазые алкоголики, собаки-мутанты и телескопические пеликаны. Непокорный ночной ветерок свободно гулял между прохудившимися стенами. Сквозь прорехи в крыше глядели звезды и луны. У них происходила затянувшаяся схватка с клочковатыми черными облаками. Птицы и нетопыри бороздили верхние слои часовни. В нижних слоях деловито шуршали
Идеальное место для устройства тайного входа. Зачем только нужен сам тайный вход? Ведь под толщей земли укрывается не запрещенная секта, а вполне цивильный объект. Наверное, подумал Уго, все подземелья должны иметь тайный вход.
— На стене есть лестница, — инструктировал вполголоса Эрнест Мех. — Спускаетесь на пять лиг — и попадаете в коридор "Дельта К". Точнее — в его конец. Окажетесь прямо перед глухой стеной. Идите прочь от нее, пока не увидите дверь. Она ведет в центральную галерею. Обычно ее не закрывают.
— А если сегодня ее закроют? — спросил Уго.
— Ну что ж — значит, кроме этого коридора, вы сегодня ничего не увидите.
Логично, подумал Уго.
— Впрочем, — продолжал Мех, — одного этого коридора достаточно, чтобы ты, Тео, составил себе представление о грандиозности хранилища.
— Значит, вы, учитель, решительно не хотите сопровождать нас? — спросил Тео, то есть Уго, слегка опасаясь, что старик все же отважится на подземный променад.
— Куда мне — в мои годы, с моим ишиасом, — горько посетовал Мех.
Лукавит дед, подумал Уго. Не так уж он и дряхл. Когда шли сюда, молоденьким козликом поскакивал. Не подстроил ли чего, упаси Господь? А что ж — отчего б и не подстроить! Имеет право. Старик вполне может считать себя моральным ангелом-хранителем подземных сокровищ Мерка. Да полно, друг Уго, одернул он себя, ты уже и тени своей боишься. Ну что может подстроить эта высохшая мумия? Нет, друг Уго, возразил он себе, в нашем-то положении как раз теней и бояться. Старик отнюдь не выжил из ума. Он со странностями, как и любой в его возрасте. Но что характерно: он чужд меркантилизма и до посинения предан своему прошлому. А фанатизм — как героин. Он толкает человека на поступки, несвойственные его личности. Старик если в чем и безумен, так это в любви к меркскому вину. Старик до сих пор считает его делом своих рук. Роль, которую мы играем в жизни, в конце концов становится нашей сутью, как справедливо заметил Роберт Луис. Да ведь в самом деле — в подвалах еще полным-полно бочонков с продуктом, сварганенным когда-то под руководством Эрнеста Меха.
Безусловно, старик может почуять неладное. Плюс к тому — этот ходячий анахронизм, похоже, свято верит, что прикосновение чужака может испортить меркское вино. Не уготовлена ли делегации из Черных Холмов ловушка в этом из благословеннейшем из подземелий? Впрочем, отступать поздно. А к старику примем превентивные меры.
— Уважаемый мастер, — вкрадчиво проворковал Уго. — Думаю, будет безопаснее для вас, если с вами останется наш друг, — он указал на Расмуса. Расмус возмущенно
— Да ведь опасности для меня нет никакой, — в свете потайного фонаря костлявое лицо Меха, увенчанное широкополой шляпой, выглядело хищно, как у старого волка.
Ноздри Уго затрепетали. Совершенно ясно: старик хочет остаться один.
— Береженого Бог бережет, — вдруг сказал Расмус металлически. Он понял, чего опасался Уго, и угрожающе выдвинул тяжелую челюсть в направлении экс-инженера. Он нахмурился. Его сросшиеся брови слились в сплошную черную линию. Его светлые глаза обожгли Меха ледяным холодом. Расмус стал страшнее Того, Кто Наводит Ужас На Проезжающих По Пустынным Дорогам.
Эрнест Мех пожал плечами.
— Как хотите.
— Удачи! — сказал компаньонам Расмус. Те молча подняли левые руки — нейтральный жест благодарности. Колодец, совершив глотательное движение, всосал сначала Уго, потом Мариуса.
Старик не врал. Для удобного проникновения в подвал одну из стен колодца снабдили вертикальным рядом скоб, вбитых в толщу. Это вполне могло сойти за лестницу. Мариус спустился без приключений. Уго запутался в своем балахонистом плаще, больно ушиб лодыжку и грязно выругался шепотом.
Коридор "Дельта К". Уго и Мариус зажгли второй потайной фонарь. Из темноты выплыла обещанная Мехом тупиковая стена. Справа, растворяясь во мраке, тянулись ряды бочек высотой в человеческий рост, уложенных горизонтально в три слоя. Мариусу по аналогии вспомнилась укладка лесорубами бревен под сплав на околице Черных Холмов — и сердце сжалось от тоски.
Потайной фонарь освещал незначительное пространство, что было скорее плюсом: и задачу позволяло выполнить, и конспирацию соблюсти.
— Приступим, — распорядился Уго, жуя свою самодельную жвачку, что, как всегда, снимало возбуждение и разгружало мозг.
Они шагнули к левому краю штабеля из бочек и заглянули за него. Между штабелем и стеной оставалось довольно места, чтобы человек средней комплекции туда свободно проник. "Смотри за третьим сосудом!" — напомнил себе Уго.
— Наша цель — третьи бочки в каждом ряду, — сказал он Мариусу.
Мариус немного пошуршал за третьими бочками, но ничего не увидел.
— А на стене напротив? Или на бочке? Или на земле? — уточнил задачу Уго.
Никакого результата.
— Ладно, — стоически резюмировал Уго. — Пойдем дальше.
Идти пришлось в подъем. Штабель высился несокрушимым монолитом. В конце туннеля имелась дверь, ведшая, по словам Меха, в центральную галерею.
— Теперь проверь третьи бочки с этого краю, — шепнул Уго Мариусу. Тот скрылся за штабелем и чуть погодя вернулся с разочарованным лицом.
Пока все шло замечательно: никакого намека на охрану. Отсутствовал, правда, и результат. Но не беда. Как говорят фицары, делай свое дело, и удача тебя найдет. Впрочем, фицарские пословицы однозначно не переводятся. Они двусмысленны, как праздничные обращения монархов к своим народам.