Золотая Вспышка
Шрифт:
Она никак не думала, что ее равнодушие к нему может сойти на нет, никогда всерьез не
предполагала такую возможность, чтобы ответить на его возможное чувство. Нет... Пока он
был рядом, она, как само собой разумеющееся, воспринимала его присутствие и заботу,
даже не думая о его возможном исчезновении, как думала теперь. Не думала о возможных
последствиях его ухода, о собственных чувствах, о том, что может с ней статься в его
отсутствие. Ее это никогда не беспокоило.
Но
и только Элиза, которой он поведал о своих планах, знала, где он пропадает.
А последняя не спешила открывать содержание его редких писем окружающим, как и
общую идею его отсутствия.
Временами, сидя перед камином, и глядя на пляшущие языки пламени, Роза краем уха
слышала, как она упоминает его имя мужу, или обсуждает его с ним, но сама не торопилась
подбивать их на откровенность, тем более что она понимала, ни к чему хорошему это
привести не может. Начнутся намеки, вопросы... И снова намеки и снова вопросы. Она и
сама до конца не осознает, какого рода чувство испытывает по отношению к нему.
Так что она просто закрывала глаза на эти разговоры, предаваясь, как ей тогда казалось,
гордому безразличию к его персоне, и нежеланию слышать о нем.
Но не смотря не свою сдержанность, замкнутость, она чувствовала, что когда-нибудь может
настать такой момент, когда она сорвется. Когда ее уже не будут волновать проблемы,
которыми она себя останавливает сейчас, когда ее выдержке придет конец. И тогда...
Прощай все секреты, и от самой себя, и от других. Но пока этот момент не настал, и она не
спешила его торопить, полагаясь на свои силы, и надеясь на то, что это вспыхнувшее
огоньком чувство не перерастет в бушующий пожар, готовый поглотить все на своем пути.
А между тем летели дни, и с каждым разом ее уверенность в себе все ослабевала и
ослабевала. Порою ей даже казалось, что она никогда не чувствовала ничего подобного, и
готова на многое, лишь бы успокоить в себе это безумное волнение и огонь, пожирающий ее
изнутри. Ощущаемое ею волнение сказывалось уже и на ее внешности и самочувствии:
состояние, близкое к панике, нервное напряжение, усталость, хандра... Все это вместе
вызвало не очень приятные симптомы. У нее начались приступы бессонницы и кошмаров,
апатии, нежелания ни с кем видеться и разговаривать, желание подолгу лежать у себя в
комнате и размышлять об одном и том же предмете: что произошло с Леоном и почему он
так долго не дает о себе знать. Ей уже начинало казаться, что он никогда больше не вернется,
что Элиза уже должна была сказать ей хоть что-нибудь
дожидаясь ее просьбы, а раз она не делает этого, значит боится огорчить ее тем, что с
Леоном что-то случилось, и что в своем последнем письме он просит мать уберечь ее от
всего, что может ей навредить, намекая на свое опасное положение, и на то, что это его
последнее письмо.
Уже два дня подряд Роза провела у себя в комнате, не надеясь более на его возвращение,
когда к ней в комнату пришла Элиза. Видя круги под глазами и потемневшие, спутанные
волосы ее гостьи, она поспешно прикрыла за собою дверь и села рядом. Роза никак не
отреагировала на ее вторжение, она смотрела в потолок.
– Роза, здравствуй, - тихо сказал Элиза.
Та кивнула.
– Как ты поживаешь? Что с тобой происходит?
– Со мной все в порядке.
– Почему же ты тогда днями и ночами сидишь в этой комнате?
– Со мной все в порядке, - тупо повторила Роза и добавила, чувствуя что не может
сдержатся.
– Но сейчас вам стоило бы беспокоится не столько обо мне, сколько о других.
Она не отрывала взгляда от потолка, боясь увидеть на лице Элизы подтверждение своих
страхов. Боялась увидеть, как темнеет ее лицо и текут слезы отчаяния. Но в ее ответе она не
смогла различить чувств объятой горем матери. Напротив, ее голос звучал бодро, можно
даже сказать весело.
– Не могу сказать определенно, но я думаю, никто в доме не чувствует себя хуже тебя.
– Да?
– Роза перестала следить за бликами на потолке и посмотрела на Элизу. Та улыбалась.
–
Но я... То есть я думаю... Я имела в виду, что в доме возможно все благополучно, но вот...
Она отвернулась и снова уставилась на потолок, чувствуя что еще немного, и ее просто
прорвет. Она водопадом выльет на Элизу все свои опасения, и та подтвердит их.
Роза сглотнула и закрыла глаза, готовясь к самому худшему. Если бы она видела сейчас лицо
Элизы, то очень бы удивилась. Не страх, не горе читались на лице смотревшей на нее
Элизы, напротив, ее лицо светилось торжеством.
– Ты могла бы пояснить, что тебя тревожит, - мягко промолвила, она борясь с улыбкой, -
может все не так уж и плохо?
– Вряд ли.
– Но тогда... Почему не уточнить?
– Уточнить?
Вот и все... Момент, как видно, настал.
– Ты знаешь, я полагаю, ты бы не так тревожилась, если бы знала то, что знаю я.
Поморщясь, Роза кивнула. Вот от чего бы она с радостью отказалась бы в этот момент, так
это от нравоучений, и разговора о познании мира старшими.