Золотко или Принцесса для телохранителя
Шрифт:
И, с заметным трудом, но все же отцепив от талии плачущей девушки заледеневшие руки Никиты, приобняв ее за плечи, быстро увела в ванную комнату, где проворно и заперлась, отрезав их обоих от посторонних ушей.
Аверин очнулся сам. И под внимательным взглядом Богдана прошел на кухню, не особо понимая в тот момент, куда и зачем он вообще идет. И в пищеблоке уже, не обращая внимания на Курта, нагло грабившего холодильник на предмет чего съедобного, машинально достал с полки бутылку виски и обычный стакан.
Рыж, выпивающая крайне редко, всегда предпочитала что-то легкое и почти без градуса. Но, работая администратором
Правда, кто бы мог предположить, что этот самый случай наступит так скоро и так… внезапно.
Богдан вошел в кухню в тот момент, когда первая порция янтарного напитка приличной выдержки уже была употреблена в качестве успокаивающего средства. Блондин спокойно наблюдал затем как его друг, которого всегда почти невозможно было вывести из себя, не глядя плеснул в стакан еще вискаря, пустым взглядом посмотрел в сторону двери в ванную комнату, за которой раздавался шум льющейся воды, собрался выпить снова…
И, согнувшись, закашлялся, когда шагнувший вперед Богдан с силой врезал ему кулаком в живот. Хорошо поставленный удар, фактор внезапности и доверие к этому человеку сделали свое дело — выпитый вискарь едва не хлынул обратно, а внутренности скрутило болью.
Курт, прислонившийся спиной к холодильнику возле окна, одобрительно чавкнул бутербродом, сооруженным на скорую руку.
Дан же, с непробиваемым спокойствием забрал едва не выпавший стакан, вылил его содержимое в раковину и убрал бутылку обратно на ее законное место. И только после этого, аккуратно, почти педантично повесив стянутую с плеч джинсовку на спинку стула, снова подошел к Никите. К тому времени тот уже успел относительно прийти в себя, однако все же поморщился, когда пепельный блондин хлопнул его по плечу с одной короткой фразой:
— Пояснять не буду.
— Да ладно, наш чернявенький и так понял, что глупость подумал, — хохотнул Курт, взмахнув рукой, рассыпая по полу хлебные крошки. Замерев, он посмотрел вниз, отряхнул футболку и, ногой загнав под холодильник очевидные улики, снова заговорил, откусив приличный кусок бутерброда. — Видел я жертв насилия, сам знаешь, там реакция другая: или ступор или истерика. Не. Эмма Романова, конечно, старуха двинутая, но идеалов придерживается старых. Знакомство там, по ходу, было короткое, максимум, что женишок успел сделать, это облапать чутка…
— Курт, заткнись, — не дав договорить, резко бросил Никита. И, глубоко вздохнув, пытаясь взять себя в руки, добавил, обращаясь уже к своему другу. — Спасибо.
— Сочтемся, — усмехнулся Богдан. Усевшись на высокий стул о, закатав рукава серой водолазки, сцепил руки в замок перед подбородком. — Как-нибудь потом. Курт?
— Начался допрос с пристрастием, — недовольный закончившейся едой и пристальным вниманием, не позволяющим обзавестись очередным перекусом, откровенно поморщился парень. Он знал — с этим блондином шутки плохи и, если он задал вопрос, то ответить на него следует как можно скорее. Что он и сделал, привычно сунув руки в карманы штанов. — Да ни хрена я не знаю, зайки. Кипишь начался еще за час до приезда кортежа, охрана заранее шерстила весь поселок. Пришлось гаситься на время, а когда выползли, гости были уже в доме. Три машины, судя по номерам — из проката. Думали, засекем, когда выходить будут, но, когда вся охрана в холле и во дворе скопилась, твоя
— Больше она ничего не сказала? — Никита понимал, что вопрос прозвучал слишком резко, но ничего поделать с собой не мог. Мысль о том, что какая-то мразь лапала его девушку, сводила его с ума… как и та, что имя этой самой мрази попросту неизвестна!
Курт лишь развел руками, подтверждая его опасения.
Не сдержавшись, Аверин долбанул кулаком по барной стойке, выругавшись вслух.
— Успокойся, — невозмутимо попросил задумчивый Богдан. Никита хотел было огрызнуться и предложить ему поставить себя на его место… и, вспомнив прошлое, снова ругнулся, понимая, какую бы глупость сморозил.
Дан уже был на его месте. И только холодный расчет, а не эмоции позволили ему тогда спасти Аньку от договорного брака, организованного ее отцом.
Никита видел, каких усилий ему стоило стоило оставаться спокойным, видел все его внутренние метания, сам получил памятный шрам на брови, когда нервы Дана все-таки сдали…
И все равно, не мог сейчас сам успокоиться. Внутри все сжималось при мысли о том, что его Золотко успело пережить за все это время, пока его не было рядом. Не было, млять, хотя должен был быть!
— Нужно выяснить, кто из наших старых знакомых прилетел в город в последние два-три дня, — видимо, обдувам все, что можно, заговорил Богдан, медленно постукивая длинными пальцами по белой столешнице стойки. — И фирму проката. Взломать базу данных охраны коттеджного поселка, просмотреть записи за сегодня, возможно, что и промелькнет. Курт?
— Понял, — усмехнулся тот, отталкиваясь от облюбованного холодильника. Проходя мимо Никиты, он с силой треснул его по плечу так, что будь тут чуть меньше комплекцией и куда менее тренирован, наверняка выплюнул бы легкие. — Не кисни, детка. Найдем мы этого хмыря. Ни сегодня, так завтра.
Аверин хмыкнул, ничего не сказав в ответ.
Раньше. Все это нужно было сделать намного раньше.
И, хотя умом брюнет понимал, что на самом деле он предпринял все возможное и невозможное, поступил так, как нужно было, и что поиски загадочного жениха и так не прекращались ни на минуту… Вся проделанная работа всё равно казалась просто ничтожной. Нужно было из шкуры вон вылезти, но сделать так, чтобы девушка оказалась в безопасности.
Впервые в своей жизни он понял, какого это — не уберечь человека. Тем более, своего любимого человека…
— Я так понимаю, ты идешь в отпуск? — как ни в чем не бывало поинтересовался Богдан.
Курт уже ушел, за ним уже была заперта дверь, из ванной не доносилось ни звука, а Аверин все еще стоял, опираясь руками на подоконник, тупо вглядываясь в ночную темень пустынной улицы.
Вместо ответа получилась лишь кривая, болезненная ухмылка.
Отпуск? Пожалуй, проще уволиться сразу, как минимум, за профнепригодность. Несколько недель и даже месяцев, а то и лет — никакого срока не хватит, чтобы исправить собственные косяки.