Золото для вороны
Шрифт:
Я округлила глаза, вновь поворачиваясь в сторону долины. Тяжело в это поверить. Что каждая маленькая точка, гуляющая меж землянок, каждый фей, живущий здесь, может превратиться в уменьшенную версию левиафана. И убить, если не справится с собой…
"Тяжело им," — подумала я, а после взглянула на до безобразия счастливое лицо Тайка. Раскосые голубые глаза немного щурились, глядя в безоблачное небо, порывистый ветер обдувал бледное, скуластое лицо и играл в вишнёвых прядях.
— Я люблю свой дом, — видя мой заинтересованный взгляд, пояснил мужчина. — Все мы
— Но ты же раньше говорил, что выступаешь против клана и у главы должок перед тобой, — вспомнила я его слова, которые ну никак не вязались с нынешним состоянием фея.
— Хах… А ты запомнила, — Талэникель закинул руки за голову, немного потягиваясь, и ступил к краю обрыва. — Если честно, я просто хотел войти к тебе в доверие, — вот гаденыш! — А что насчёт долга… — веселье в глазах вмиг погасло, сменяясь тоской, хоть улыбка стойко держалась на родном лице. — Я зол на отца. Зол, что это все произошло с нами. Понимаю, что он такая же жертва обстоятельств, как и мы с тобой… как и все здесь. Но все равно не могу его простить. Глупо, но что поделать, — грустно усмехнулся парень.
Он задумчиво смотрел вдаль. Туда, где левиафаны поднимали каскады волн, а изголодавшиеся птицы, разоряя, клевали виноград. Однако меланхоличная задумчивость исчезла, когда брат взглянул на мою руку, положенную ему на плечо.
— Ладно, летим! — он хлопнул в ладоши, и взял меня за ту самую конечность, крепко сжимая мои пальцы в своей ладони. — Пора тебе поближе познакомиться с нашими землями. Надеюсь, при полете у тебя не сильно будут просвечиваться трусики? Я бы хотел быть единственным здесь, кто видел тебя в белье. А, принцесса?
Ах, ты засранец!
— Обойдешься. У меня под платьем штаны, — попыталась я перенять его издевательскую манеру речи. Вышло так себе, но Тайк оценил мои потуги довольной ухмылкой. — И почему принцесса?
— Твой позывной, — взлетая и утягивая меня за собой, весело произнес мужчина. — Как дочь главы, ты теперь наша принцесса ламий. Не волнуйся, корону тебе из виноградных листьев сделаем.
— Вот ты язва! — рассмеялась я, падая вместе с братом со скалы, чтобы в следующий момент взлететь прямо над соцветиями вереска.
Ветер забирался под легкую льняную ткань, поднимая юбку вверх и лаская воздушными касаниями чувствительную кожу. Я с радостью прикрыла глаза, наслаждаясь чувством свободы, трепещущей в душе. Так классно… Солнечные лучи играли на моем лице, освещая веснушки, а горячая ладонь вела куда-то в даль. И я позволила себе довериться ей.
Через некоторое время мы приземлились у того самого кабака, где, опираясь руками на колени, стоял бедняга-пьяница. Прозрачные крылья неестественной тряпкой повисли вниз, словно лишились крепкого каркаса. Зелёные волосы, с редкими прожилками жёлтого на конце, спутались, падая на покрасневшие глаза янтарного цвета. Очи напоминали по форме лисьи, но… кхм… не слишком трезвой.
— ЗМЕЕНЫШ! — то ли прорычал, то ли проблеял мужчина, злобно зыркая на брата. — СУКИН ТЫ СЫН! ТЫ ЧТО МНЕ… Ик! ПОДМЕШАЛ, А, У****?! — посыпал он всеми возможными матами своего коллегу, периодически
— А нехрен пить с утра, алкашня! Ой, прости, Элис. Закрой свои аристократичные ушки. Они не выдержат этой бескультурщины, — ха-ха, очень смешно. Он просто никогда не был на сеансе депиляции (там порой такие словечки проскальзывают, что любой уважающий себя сапожник зальется краской).
— ТЫ КОГО НАЗВАЛ БЕСКУЛЬ… Бескульт… бескуль… Ну ты понял! — он погрозил Тайку пальцем, буквально тыча ему в лицо мозолистой рукой. — ДА Я… Ик!… Я, КАК САМЫЙ КУЛЬТУХНЫЙ ЭНЛИД, РЕ… РЕШИЛ НЕМНО-О-ОЖЕЧКО ВЫПИТЬ ДЛЯ… Ну… Ну это… как его?… Во! БОДРОСТИ! — язык "культухного" энлида нещадно заплетался, а голова, за которую он время от времени хватался, не могла вынести всех тягостей опьянения. — ВОТ ТЫ! — он переключился на меня, с трудом поднимая подбородок. — Ты мне… Ик… ве… веришь? Этот сукин сын отравил меня! ОТРАВИЛ, ЧТОБ ЕГО БАБОЧКИ… — нет, не покусали.
Держа меня за плечи, выпучивая маслянистые глаза и активно жестикулируя, парень во всех красках расписывал, какой орган брата бабочки обязаны сожрать, куда залететь, разгрызая стенки места, что соседствовал рядом с тем важным мужским органом, и как именно Тайка должны… кхм… оплодотворить, дабы он поплатился за все свои грехи. Понятия не имею, как бабочки это сделают, но фей говорил очень убедительно. Пока мог.
— НЕ МАТЕРИСЬ ПРИ ДАМЕ, Б****! — более изысканно выругавшись (по сравнению с оппонентом), Талэникель дал зеленоволосому увесистый подзатыльник, отчего тот согнулся пополам.
Я же с беспристрастным лицом спокойно наблюдала за… перепалкой мальчишек. Судя по поведению, милым словам и пропитанных любовью взглядам, они являются лучшими друзьями.
Эх, всегда было забавно наблюдать за мужской дружбой — уж слишком сильно она контрастировала на фоне женской. Мы хоть и подшучиваем друг над другом иногда, но до парней, как до звёзд, далеко. Видимо, сказывается уровень агрессии. Все же у дам ее намного меньше, кто бы что ни говорил.
Но, если честно, мне надоело слушать их полупьяные возгласы, стоя под палящим солнцем. Погода, конечно, классная, но кожа у меня чувствительная. Так и обгореть не долго.
— Кхм-кхм, — демонстративно кашлянула я, привлекая внимание мужчин и останавливая не менее забавную стадию под названием "Ты меня уважаешь?!".
— Ой, — опомнился наш взъерошенный пьяница, удивленно хлопая глазами, словно только что меня увидел. — Прошу про… Ик!… щения, миледи! Я… — сказать он ничего не успел, так как подавился рвотой. Кое-как сдержав содержимое за надутыми щеками и прикрытым руками ртом, парень с трудом сглотнул, ругаясь: — Тайк, б****, сними с меня эту хрень!
— Лови, — криво усмехаясь, как настоящий друг, Серэисель кинул страдальцу флакончик с зелёным содержимым. Мужчина, в связи со своим состоянием, чуть его не уронил, подкидывая в руках, как горячий картофель, и, злобно зыркнув на моего братика, быстро выпил снадобье.