Золото гуннов
Шрифт:
«Зато старый, в отношении Подтуркова и Задворкова, состав бледнеть начинает», — прокрутил в мозгах майор Семенов. Однако вслух ничего не сказал, чтобы раньше срока не расстраивать коллег. А Яншин, ухватившись за слова «важняка» о новых составах, тут же подумал: «А нет ли в разворачивающемся деле наметок на ОПГ. Ведь чем черт не шутит, когда бог спит».
Дело в том, что руководство УУР уже не раз «било» Яншина и его коллег за «плохую работу» по выявлению ОПГ. Вот он, грешным делом, и подумал: «Чем черт не шутит, когда Бог спит. Вдруг да отколется…»
— Ольга Николаевна, как на ваш
С оперативников после реорганизации и упразднения подразделений по борьбе с организованной преступностью — УБОПов и РУБОПов — действительно спрашивали за работу по данной линии. И Яншин относился к той самой категории милицейских «страдальцев», отвечавших за данную линию работы. Отвечать отвечавших, но давно не выдававших «на гора» материала.
Сказать, что в Курске и Курской области оргпреступности не было — это то же самое, что сказать про солнце, что оно светит ночью, а не днем. Начиная с девяностых годов прошлого, века оргпреступность была. Да еще какая. Время от времени милиция, прокуратура и сотрудники ФСБ отсекали то одни, то другие ее щупальца. Но искоренить не могли.
По-прежнему в городе был свой «вор в законе» некто «Хан». В советское время он не выходил с зоны. Ныне же не только хаживал гоголем, но и катался на крутых иномарках в окружении телохранителей и «шестерок».
По-прежнему существовали «смотрящие» за микрорайонами местной столицы, а также городами и районами области, всякие там «Хромые», «Косые» да «Гнутые». И тоже похаживали гоголем по улицам города.
По-прежнему криминал, параллельно с государством, облагал данью коммерсантов и бизнесменов, от таксистов до директоров крупнейших фирм и заводов, подрывая не только экономическую мощь страны, но и устои демократии. А самое главное, разлагая общество, смещая понятия о законности, справедливости, нравственности, калеча людские души. И страна с красивым женским именем Россия, что, по мнению некоторых исследователей-ариеведов, означает «богоносная», «светозарная» либо «лучезарная», терпела.
Ни одно государство такого не позволяло, а Россия позволила. Она терпела и терпит. Как русская деревенская баба терпит пьяного, быстрого на кулачную расправу муженька. Но баба она и есть баба! А страна? Неужели тоже деревенская баба? Или все же городская, но шлюха, которую также и часто и изрядно поколачивают?..
Сказать, что оперативные службы курской милиции о них не знали, не ведали — это погрешить против истины. Знали, ведали и в меру своих сил и возможностей отслеживали. Иногда, поднатужившись, вырывали отдельные звенья, отрубали щупальца. И победоносно рапортовали на «самый верх».
Беда была в том, что толку от всей этой возни выходило мало. Ну, изловят, засадят за решетку одного «смотрящего» — на его месте уж другой сидит. Этого прижмут к ногтю — третий красуется фиксами, как таракан усами. Третьего изведут — четвертый уже нарисовался, да так, что не сотрешь. И так далее…
Все — как в русских сказках про Змея Горыныча: одну голову богатырь ему срубит, а на ее месте уже две новые выросли, крепче прежних.
А почему? А потому, что в борьбе с оргпреступностью
Мы, россияне, по всякому можем относить к Грузии и ее руководству после августовских событий 2008 года. Но то, что там в кратчайшие сроки справились с оргпрестпностью — остается бесспорным фактом, вызывающим, по крайней мере, интерес. А ведь среди «воров в законе» больше всего было грузин. И вдруг их всех разом не стало. Не чудно ли? И чудно, и чудесно!
Но и тут есть свои закавыки. Неплохо, если всех этих «воров в законе» по Указу Президента Грузии поместили в места «не столь отдаленные» или отправили туда, «куда Макар и телят не гонял». Черт с ними. Простым грузинам свободнее дышать и жить. Плохо, если в соответствии с законом «сообщающихся сосудов», все они, боясь гнева своего государства, «перетекли», так сказать, к нам. С высоких гор да на необъятные просторы демократической России. А тут, за отсутствием политической воли, и своего дерьма уже с лихвой. Тогда плохо. Как бы перебор не вышел… Впрочем, довольно лирических отступлений. Соловья, тем более курского, баснями не кормят.
— Ты еще о признаках бандгруппы спроси, — укоротил аппетит опера Семенов.
— И спрошу, — не очень-то прислушался к ироничному совету следователя Яншин, загораясь азартом спорщика.
— Вы, право, как дети малые: хлебом не корми, дай пособачиться, — вновь укорила коллег Делова с видимым неудовольствием. — Я о деле пытаюсь говорить, вы о глупостях мелких толкуете. Хватит! Отставить ненужные разговоры. Никакой ОПГ тут нет, не было и не будет. А вот новые составы, как я уже сказала, если «попотеем» чуток, будут. И мы их должны вменить. И тогда вы, друзья оперативники, со спокойной совестью поставите себе инициативные «палочки» в отчетах по работе.
— Нам такие палочки «до фени», — несколько сник после отповеди «важняка» Яншин. — Действительно не на «земле» топчемся. Это там оперов всякие палочки интересуют… Нас — только ОПГ.
Что и говорить, еще с советских времен в милиции существовали разные виды учета работы сотрудников. А с наступлением демократии их не только не уменьшилось, но и прибавилось. Даже у оперативников, казалось бы, выполнявших одни и те же функциональные обязанности, акценты в отчетах расставлялись по-разному.
— Нам подавай только оргпреступность, — не удержался от очередной подначки в адрес краснопогонного коллеги васильковопогонный Семенов.
— Максим Юрьевич, я же просила, — укоризненно попрекнула коллегу Делова, и тот, извинившись, прикусил язычок. — И, вообще, хватит на сегодня о делах, пора, как напоминал Федорцов, по домам. Завтра, на свежую голову, домыслим, если что упустили…
— Золотые слова, — обрадовался Федорцов, соскучившийся если не по семье, то по хорошему ужину, уютному дивану и телевизионному ящику. Отдых не только простым смертным, но и лихим операм нужен.