Золото и мишура

Стюарт Фред

— А это совсем неплохо до тех пор, пока игра приносит дивиденды, не так ли? — поинтересовался он, вешая шляпу на крюк.

— О да, конечно. Но я пришла сюда вовсе не для того, чтобы критиковать вас, капитан. Я пришла поблагодарить вас и хочу также принести извинения за свое сегодняшнее поведение.

Скотт взъерошил волосы.

— Да уж, вы изрядно меня поколотили. Уж и не знаю, может быть, имеет смысл, когда вы рядом, надевать шлем?

— Обещаю вам, что это никогда не повторится.

— Мм… Я, видите ли,

только что беседовал с вашим отцом, который выглядит выбитым из колеи. Я объяснил ему, что устроил все так, что мистер Левин последует по нашему маршруту на другом судне, однако и это, судя по всему, не успокоило вашего отца.

— И все же никак не могу понять, отчего это вы направились на Ямайку вместо Гаваны?

— Я знал, что «Летящее облако» будет в Кингстоне и что мне удастся избавиться от мистера Левина при минимальных для него неудобствах.

— Что ж, очень мило с вашей стороны, я вечно буду вашей должницей.

— Я намерен в один прекрасный день полностью истребовать с вас этот долг. А можно поинтересоваться, что это вы прячете за спиной?

Чуть поколебавшись, она вытащила дагерротип.

— Кто это?

Он был явно потрясен, что отчетливо читалось в его зелено-голубых глазах. Подойдя к Эмме, капитан резким движением вырвал портрет.

— Ведьма! — прорычал он. — Кто, черт возьми, разрешил вам шарить в моей каюте?

— Но я вовсе не шарила…

— Хотел бы, черт бы вас побрал, узнать, как же тогда это называется?!

Подойдя к своему рабочему столу, он выдвинул один из ящиков, положил туда дагерротип и резко задвинул ящик. Затем так же стремительно, как вспыхнул от ярости, Скотт сумел обуздать свои эмоции. На лицо возвратилась его обычная сардоническая улыбка. «Очаровательно! — подумала Эмма. — А ведь он, оказывается, еще и актер! Посмотришь — сплошное самообладание, выдержка, а под ними, оказывается, скрывается страстный человек».

Раздался стук, и дверь открыл прислуживающий капитану мальчик.

— Можно накрывать на стол, капитан? — спросил Абнер.

— Да, мы обедаем вдвоем. Мисс де Мейер составит мне компанию.

— Слушаюсь.

Когда он вышел, воцарилось неловкое молчание.

— Ее зовут Чинлинг, — мягко сказал Скотт. — Мать ее — маньчжурская принцесса, отец — принц Кунг. Он был вице-королем Двух Куангов и самым, пожалуй, влиятельным человеком во всем Китае после императора и главного евнуха.

— Не уверена, что такое слово, как «евнух», можно так вот запросто произносить в присутствии дамы, — несколько чопорно сказала Эмма.

— Пардон, все время забываю, насколько вы респектабельны. А вы знаете, что такое «евнух»?

— Да. Но вот что такое «Два Куанга»?

— Это две китайские провинции — Куантунг и Куангси. Куангси граничит с королевством Лаос на юге, а Куантунг — это самая восточная территория. И Кантон, и Гонконг расположены на территории провинции

Куантунг. Это два очень важных для императора города. Однако дело в том, что китайцы и сами не знают, чего хотят. За последние столетия их общество практически не претерпело изменений, их император до сих пор думает, что он — Бог…

— Как думаете вы?

— Куда мне… Как бы то ни было, моя компания установила многочисленные деловые контакты с Китаем, но эти проклятые императорские сановники постоянно меняют правила игры. В Китае живут четыреста миллионов человек — только вдумайтесь в эту цифру! Четыреста миллионов! Поистине бездонный рынок для американских и европейских предприятий. У китайцев практически отсутствуют производимые фабричным способом товары…

— Да, но ведь у них нет и денег, — сказала Эмма, более заинтересованная, чем могла предполагать.

— Это так, но ведь деньги произрастают из торговли. Мы приобретаем у них шелка, фарфор, но с вас три пота сойдет, прежде чем вы сумеете что-нибудь продать им самим! Император и его двор относятся ко всем иностранцам с огромным подозрением и какие только преграды не выдумывают для «круглоглазых» — это одно из наиболее вежливых китайских выражений, обозначающих нас, белых. Чтобы чего-нибудь там добиться, мы должны давать взятки китайским официальным лицам. Принц Кунг брал огромные взятки, об этом узнал император. Он послал своих баннерменов арестовать принца Кунга; его арестовали, привезли в Запретный Город и отрубили голову. — Эмма вздрогнула. — Извините, Эмма, однако китайцы — люди очень грубые. Как бы то ни было, жена и дочь принца сумели спрятаться, и баннермены их не нашли…

— Баннермены — это кто?

— Вам действительно интересно?

— Не было бы интересно, я бы не спрашивала. Напоминаю вам, капитан, что я не какая-нибудь дурочка.

— О да, я это вижу. Значит так, придется сделать небольшой экскурс в историю. В тысяча шестьсот сорок четвертом году маньчжурская конница обрушилась на Пекин и захватила город. Последний император династии Мин повесился на дереве, а маньчжуры основали новую династию, которая получила название Чинг. Представители именно этой династии и находятся сейчас у власти в Китае. Армия маньчжуров состоит из восьми больших военных подразделений, называемых «баннерами», а военные называются «баннерменами».

— Иными словами, солдаты?

— Точно. Принцесса Кунг, которую зовут Ах Той, отлично понимала, что и ее, и ее дочь баннермены непременно убьют, и потому они скрылись. Я с ними познакомился на приеме в доме одного английского купца в Кантоне. Ах Той доставила свою дочь ко мне на корабль и упросила, чтобы я отвез их обеих в Америку. Мне было весьма сложно отказать, и потому я вынужден был пойти им навстречу. Сейчас они проживают в Сан-Франциско.

— И это все?

Он пожал плечами.