Золото императора
Шрифт:
Захват обоза дорого стоил готам и венедам. Только убитыми они потеряли пятьсот человек. Правда, в двух кровопролитных битвах они разгромили двенадцать римских легионов и покрыли себя вечной славой. Во всяком случае, так утверждал Фронелий, и никто из вождей не стал ему возражать. Римлянам все-таки удалось спасти несколько мешков с золотом, но основная часть императорской казны так и осталась на дороге. Золото свалили в кучу и занялись убитыми и ранеными. Число последних достигало нескольких сотен, что в будущем сулило варварам, опрометчиво углубившимся в земли империи, немалые проблемы. К счастью, телеги для перевозки раненых имелись. Их освободили от оружия и воинского снаряжения.
— А ты выброси их, — насмешливо посоветовал Фронелию боярин Гвидон. — Зачем обременять лишней ношей уставшего коня.
— Выбросить-то я их выброшу, но только не в дорожную пыль, а на стойку римской харчевни, — в тон ему отозвался магистр. — Даже за такие порченые денарии в Риме наливают очень качественное вино.
— А ты не боишься возвращаться в Рим после участия в мятеже? — спросил Придияр. — Ведь тебя опознает первый встречный.
Фронелий расхохотался так, что конь Придияра шарахнулся в сторону от испуга.
— Ты знаешь, сколько людей в Риме, древинг? — спросил магистр. — Даже если вся твоя дружина войдет в город, этого никто не заметит.
— Шутишь? — не поверил Гвидон.
— Да какие тут шутки, — рассердился Фронелий. — Спроси хоть у Руфина. Я бы на вашем месте, вожди, съездил в Рим. Будет о чем внукам рассказать. Заодно поможете патрикию найти любимую женщину.
— Я уже дал тебе согласие, Фронелий, — усмехнулся Придияр.
— Так уговори своих друзей составить нам компанию.
Гвидон с Оттоном переглянулись. Предложение было заманчивым. Особенно для боярина, который отправился в столь дальний поход не столько за добычей, сколько для того, чтобы посмотреть мир. Пока что он увидел несколько фракийских городов, мало чем отличающихся от венедских и русколанских, да пару-тройку римских крепостей, куда его, впрочем, не пустили.
— Надо сначала вывести людей из пределов империи, — вздохнул Оттон. — Похоронить павших.
— Тризну по ушедшим мы справим на берегу реки, — возразил товарищу Придияр. — А что касается наших людей, то дорогу домой они и без нас найдут. Воеводы Ратибор и Годлав сумеют дать отпор любому, кто встанет на их пути.
— Некому вставать, — покачал головой Фронелий. — Если комит Лупициан и спасся от разгрома, то вряд ли он в ближайшее время осмелится высунуть нос из-за крепостных стен. Поверьте моему опыту, вожди, ничего вашим людям во Фракии не угрожает. Во всяком случае, в ближайший месяц.
— А ты что думаешь по этому поводу, Руфин? — спросил Оттон у призадумавшегося патрикия.
— Касательно ваших людей Фронелий прав. А вот что до Рима, куда я собираюсь отправиться, то можно ожидать больших неприятностей, вожди. От вашей помощи я не отказался бы, но честно предупреждаю, предприятие будет опасным.
— Сколько людей мы можем взять с собой? — спросил Придияр.
— Чем меньше нас будет, тем лучше, — пояснил Руфин. — Конечно, варвары в империи не в диковинку, но слишком большой отряд неизбежно привлечет к себе внимание. Три-четыре телеги, десяток человек для охраны, вот и все, что может позволить себе купец, разъезжающий по
— Хорошо, — сказал Оттон, тряхнув русой гривой. — Я согласен.
Глава 3 Великий Рим
Патрикий Трулла был слегка удивлен, когда управляющий Эквиций сообщил ему о желании прекрасной Лавинии видеть его у себя после обеда. Внимания Лавинии добивались многие знатные мужи Рима, но она, гордая своей красотой, привечала лишь избранных. И среди этих избранных сиятельный Трулла, увы, не значился, хотя и потратил на подарки капризной красавице немалые деньги. Патрикий был тщеславен и знал за собой этот недостаток. Сама мысль, что один из самых богатых и знатных мужей Рима может быть отвергнут женщиной, которую многие вслух называли блудницей, была для него невыносимой. Он должен был завоевать Лавинию во что бы то ни стало, и никакие препятствия не могли остановить его на этом пути. Ну не мог сиятельный Трулла уступить какому-то Пордаке, купившему себе имя и положение на украденные из казны деньги. Впрочем, сам Пордака утверждал, что принадлежит к древнему римскому роду, но в это верили только те, кто кормился с его рук. К сожалению, этот самозванец чем-то поглянулся прекрасной Лавинии, которая уже дважды обедала с ним, чем привела Труллу в ярость. Ярость, впрочем, выплеснулась не на Лавинию, а на подвернувшегося управляющего Эквиция, однако бывшему рабу побои были не в диковинку. Трулла ценил Эквиция за пронырливость и недюжинный ум, не раз помогавший патрикию выходить из сложных ситуаций.
— Император Валентиниан по-прежнему находится в Медиолане?
— Да, сиятельный.
— Надеюсь, он не собирается в Рим?
— Пока нет, сиятельный.
Патрикий Трулла, несмотря на относительно молодой возраст — ему совсем недавно перевалило за сорок, — успел уже побывать префектом Рима, чему способствовали и родовитость, и связи в высших кругах. Правда, было это еще во времена императора Юлиана, безвременно покинувшего этот мир. А вот с Валентинианом у Труллы отношения не сложились. Этот выскочка, вознесенный на самую вершину власти волею солдатских масс, с большим подозрением относился к римской знати вообще и к патрикию Трулле в частности. И хотя Трулла, поддавшись общему порыву, все-таки принял христианство, большой пользы ему это не принесло. Справедливости ради следует признать, что христианин из бывшего префекта Рима получился никудышный, и он сам это отлично сознавал. Римские боги были ему ближе и понятнее, чем распятый в далекой Иудее человек.
— Какие вести идут с востока? — спросил Трулла, погружаясь с помощью двух рабов в бассейн с теплой водой.
— Комит Прокопий действительно разбит на голову императором Валентом, — вздохнул Эквиций. — В этом уже нет никаких сомнений.
— То-то Валентиниан обрадуется, — буркнул себе под нос патрикий.
— Боюсь, что у божественного императора есть повод не только для радости, но и для огорчения. В Илирике варвары разгромили пять легионов комита Ацилия.
— В Илирике! — Трулла был до того потрясен известием, что поскользнулся в бассейне и окунулся в воду с головой.
— Кроме того, — продолжил Эквиций, дождавшись, когда хозяин вновь вынырнет на поверхность, — варвары захватили обоз с четырьмя миллионами денариев, предназначенными для императора Валента.
— Четыре миллиона! — ахнул Трулла, но на ногах в этот раз удержался. — Быть того не может! Но как варвары проникли в Илирик, и куда смотрит дукс Валериан, не говоря уже о самом императоре Валентиниане?
— Говорят, что божественный император, как всегда, зрит в корень, — криво усмехнулся Эквиций. — Он не верит, что нападение на обоз было простой случайностью. Он полагает, что кто-то из близких к нему лиц известил варваров и помог им расправиться с Ацилием.