Золото инков
Шрифт:
– Из этого следует, джентльмены, что соответственно возрастет и доля народа Нижней Калифорнии.
Кортина бросил быстрый взгляд на лица партнеров. Он отдавал себе полный отчет в том, что каждый из них имеет свой собственный интерес в этом деле и новая оценка стоимости клада увеличивает долю всех троих.
– Думаю, все мы должны поблагодарить полковника. Его идея с закрытием государственной границы оказалась превосходной, – заметил он.
– Да, она полностью себя оправдала, Рафаэль, – охотно согласился тот, – хотя, скажу честно, что сделать это было
Шефа полиции позабавило то, что впервые за десять лет знакомства полковник обратился к нему по имени. Зная, как разозлится командующий, если он последует его примеру, он не удержался от искушения.
– Роберто совершенно прав. Наши бизнесмены и политики уже высказывали свое недовольство потерей прибыли от туризма и приостановкой коммерческих перевозок. Боюсь, нам не избежать долгих объяснений с правительством.
– Неужели вы не сможете убедить свое непосредственное начальство, что это была вынужденная мера, чтобы помешать американским федеральным агентам незаконно пересечь границу и конфисковать золото? – спросил Оксли.
– Со своей стороны, мое ведомство сделает все от него зависящее, чтобы укрепить ваши позиции, – заверил его Матос.
– Не исключено, – пожал плечами Кортина, – что у правительства может быть свое мнение на сей счет. Полковника и меня могут обвинить в превышении полномочий.
– Вы намекаете, что ваша доля должна быть увеличена? – осведомился Золар. – Какую сумму вы имеете в виду?
– Дополнительные десять миллионов долларов наличными, – не моргнув глазом, сказал Кортина.
Кампос, не ожидавший ничего подобного, сразу ухватился за идею партнера:
– Шеф полиции Кортина говорит от нашего имени. Принимая во внимание тот риск, на который мы пошли, десять миллионов долларов наличными сверх оговоренного не такая большая сумма.
Сарасон немедленно вступил в переговоры:
– Вы понимаете, конечно, то, что мы получим от продажи золота и предметов искусства, может оказаться значительно ниже названной здесь суммы. Шефу полиции хорошо известно, что сумма, выручаемая от продажи краденых драгоценностей, редко превышает двадцать процентов их реальной стоимости.
Золар и Оксли немедленно поддержали брата, хотя прекрасно понимали, что найдется не меньше тысячи коллекционеров, готовых заплатить любую сумму за бесценные древности.
– Десять миллионов, – упрямо повторил Кортина.
– Это огромная сумма, – стоял на своем Сарасон.
– Должен напомнить вам, – заметил Кортина, – что защита наших общих интересов от вмешательства американских и мексиканских агентов далеко не весь вклад, который полковник и я внесли в это дело. Без тяжелых вертолетов полковника Кампоса вам никогда бы не удалось переправить золото на свою базу в пустыне Алтар.
– А без нашего вклада в поиски сокровищ вы тоже остались бы ни с чем, – сказал Сарасон. Кортина равнодушно пожал плечами:
– Я не собираюсь отрицать, что мы нуждаемся друг в друге, но уверен, что в ваших собственных интересах проявить щедрость.
Сарасон бросил быстрый взгляд на братьев. После секундного раздумья Золар
– Очень хорошо, – сказал Сарасон, – считайте себя на десять миллионов богаче, джентльмены.
Поскольку максимальный вес, который могла поднять лебедка, не превышал пяти тонн, золотую цепь Уаскара пришлось разрезать на две части. Все сокровища были погружены на плоты и переправлены через подземную реку. Только золотой трон оказался слишком тяжел для легкого плота. Поэтому как только цепь была доставлена наверх, лебедку опустили в недра горы, и трон при помощи тросов был перетащен на берег по дну реки и погружен на тележку.
Микки Мур занималась инвентаризацией и составлением краткого описания предметов, пока ее муж измерял и фотографировал их. Им приходилось спешить, так как Амару и военные инженеры были уже готовы начать погрузку. Если инкам и их помощникам потребовалось шесть дней, чтобы снести сокровища в недра горы, современная техника справилась с этой задачей всего за десять часов.
Микки пододвинулась поближе к мужу и прошептала:
– Я не могу этого сделать. Муж бросил на нее быстрый взгляд. В ее глазах, казалось, отражалось мерцание золота, сверкавшего в свете ламп, установленных инженерами.
– Я больше не хочу этого золота.
– Почему? – спросил он неожиданно мягко.
– Не могу объяснить, – сказала она. – У меня такое ощущение, словно я вывалялась в грязи. Я уверена, скоро и ты почувствуешь то же самое. Мы должны найти какой-нибудь способ, чтобы оно не попало в руки братьев.
– Разве у нас не было намерения убить их и захватить золото после того, как оно будет погружено на самолет в пустыне Алтар?
– Это было до того, как мы увидели его. Не надо нам ничего, Генри. Мы откусили кусок больше, чем в состоянии проглотить.
Мур задумался:
– Неподходящее время, чтобы терзаться угрызениями совести.
– Совесть здесь ни при чем. Смешно подумать, что мы с тобой сможем продать тонны древностей. Пора посмотреть в лицо фактам. У нас нет ни возможностей, ни связей, чтобы реализовать их на черном рынке.
– Продажа цепи Уаскара вряд ли доставит нам много хлопот.
Микки посмотрела ему в глаза:
– Ты очень хороший антрополог, Генри, и я не хуже. Мы неплохо прыгали с парашютом в чужих странах и профессионально убивали людей. Кража бесценных сокровищ не самое лучшее, что мы можем сделать. Кроме того, мы ненавидим этих людей. Думаю, мы должны сделать все, чтобы сохранить коллекцию.
– Согласен с тобой, – сказал он устало. – У меня тоже есть свой предел прочности. Что ты предлагаешь сделать?
– Единственно возможную вещь, – ответила она хриплым голосом.
Впервые Мур заметил сострадание в ее глазах. Он никогда не видел их такими красивыми. Микки обняла мужа за шею и заглянула ему в глаза.
– И нам не придется никого убивать. Не надо прятаться в своем логове, когда операция будет завершена. Он сжал ее голову ладонями и поцеловал.
– Я горжусь тобой, старушка, – сказал он нежно. Она оттолкнула его, глаза у нее расширились.