Золото Каддафи
Шрифт:
Поначалу последняя фраза главы родного государства вызвала у моряков, журналистов, юристов и просто людей, которые еще не разучились думать, отчаянное недоумение, переходящее в ступор. Тем более что уже через несколько дней представители сомалийских пиратских формирований заявили о преднамеренной расправе над своими соратниками. По сообщению информационного агентства «Сомалилендпресс», задержанные пираты были подвергнуты пыткам и казнены уже после того, как сдались российским военным морякам.
«Русские никогда не выпускали
Наши люди никогда не вредили заложникам… Мы осуждаем действия русских. Они руководствовались расизмом, руководствовались ненавистью к чернокожим. Это лицо новой России. В будущем, если мы захватим русских, они встретят ту же участь, что и они осуществляют…»
Пришлось срочно и спешно оправдываться.
— Расстрел пиратов — это чушь! — заявил многочисленным корреспондентам капитан освобожденного танкера. И, разумеется, подтвердил, что сам видел, как после короткого допроса всех живых пиратов посадили на лодку, которая оставалась пришвартованной к борту «Московского университета». У сомалийцев, по его словам, отобрали оружие, абордажное снаряжение и навигационное оборудование, зато щедро снабдили запасами пресной воды и радиомаяком.
— Они вовсе и не хотели добираться до берега Сомали, — уверял капитан, — им надо было лишь проплыть несколько миль до судна-матки, с которого пираты вышли на «охоту» за танкером. Однако через час сигнал радиопередатчика исчез…
— Если сомалийские пираты, захватившие «Московский университет», в итоге погибли в море, то отнюдь не по вине российских моряков или спецназовцев, освобождавших судно, — вслед за ним, с полным знанием дела успокоил общественность вице-премьер с простой русской фамилией. — Их главари уверяют, что без средств навигации люди в открытом океане погибнут. Но это не так. Пираты показали нам на горизонте судно и сказали, что это их «судно-матка». Ну и все. Гуд бай, то есть «до свидания»… Что касается пиратов, их при нынешнем положении дел все равно пришлось бы отпускать — только потратив предварительно немалые деньги на то, чтобы их кормить, поить и судить.
В общем, после таких заявлений, казалось бы, ничего другого и не оставалось, кроме как в очередной раз похлопать российским руководителям и умилиться их похвальной заботой об экономии бюджетных средств. Хотя, конечно, не все и не сразу поверили в то, что военные моряки даже не заинтересовались мифическим «пиратским судном-маткой», которое все это время якобы крутилось неподалеку, — и не направили на него, как положено, досмотровую группу. Да и по поводу оставления посреди океана людей, среди которых были раненые, нуждавшиеся в медицинской помощи…
Некоторые злопыхатели все произошедшее называли даже внесудебной расправой.
Как бы то ни было, отношение к русским заложникам-морякам, находившимся
— Послушай, — спохватился вдруг хозяин офиса. — По поводу этого танкера «Московский университет»… Ты ведь и сам, кажется, участвовал в его освобождении?
— Было такое, — кивнул Иванов без особой охоты.
— Ну, и что же там все-таки произошло? В самом деле? Расскажи! Сомалийцев и вправду никто не расстреливал?
— Нет. Их никто не расстреливал.
— Говорят, что ваши ребята пиратов действительно в лодку посадили. А потом к ним кормой повернулись — и двигатель дали на полный ход, чтобы лодку струей от винтов опрокинуло.
Часть первая
Человека убить нетрудно. Природа легко уничтожает свои творенья. Она так плодовита, что не обременена материнским инстинктом — сберечь дитя…
Глава 1
Город Хартум, как известно, — столица Судана. Располагается он в месте слияния Белого Нила и Голубого, откуда река течёт дальше на север, к Египту и Средиземному морю.
Вот, пожалуй, и все, что Михаил Анатольевич знал про этот город, покидая немноголюдную зону прибытия хартумского международного аэропорта. А еще он вполне обоснованно предполагал, что в Судане весной очень жарко.
И не ошибся. Судя по первому впечатлению, температура на улице была значительно выше той, которую стюардесса пообещала при посадке.
Градусов сорок, а то и все сорок пять…
Солнце нависло прямо над головой в плотном мареве, пропитавшемся запахами расплавленного асфальта и перегретых автомобильных моторов. Ветра не было вообще, и казалось, что окружающий воздух шевелится исключительно благодаря существованию выхлопных газов.
В общем, Михаил Анатольевич еле дождался, пока суетливый и разговорчивый таксист пихнет его сумку в багажник ярко-желтой потрепанной малолитражки, откроет дверь и запустит пассажира на заднее сиденье.
Однако выяснилось, что и в салоне такси о прохладе, пусть даже весьма относительной, мечтать не приходится. Кондиционер в машине отсутствовал напрочь, стеклоподъемники не работали, поэтому Иванов моментально почувствовал себя примерно так, как, вероятно, должна себя чувствовать курица, заживо запекаемая в духовке.
Поначалу водитель, используя несколько дежурных фраз на ломаном английском, имевшихся в его распоряжении, пытался завязать с ним беседу. Но заметив, что пассажир абсолютно не расположен к общению, успокоился, замолчал и включил автомобильный приемник. Из помятых динамиков бесконечным потоком задребезжала монотонная, заунывная арабская музыка, от которой Михаилу Анатольевичу стало совсем нехорошо.