Золото Каддафи
Шрифт:
— Вроде, все, командир, — раздался в кузове голос Николая Проскурина.
Что происходило все это время сзади за его спиной, Иванов знать не мог: стоявшая перед ним самим боевая задача была слишком ответственной, чтобы отвлекаться на посторонние звуки. И он действительно оказался прав, целиком положившись на опыт и хладнокровие своих людей.
— Ты чего творишь, братан? — Карцев явно был недоволен и не собирался этого скрывать.
— А чего такого? — сделал вид, что не понял, Проскурин.
— Мне оставить не мог?
— Извини…
Очередь в упор в замотанное
Таким образом, Карцеву стрелять оказалось не в кого, и теперь Алексей чувствовал себя несколько обездоленным.
— Ну, чего ты, Леха… еще настреляемся!
— Да, похоже на то, — Иванов осмотрел через дырку в брезенте поле недавнего боя:
— Эй, ребята, вы как? Все в порядке?
— Все в порядке, — отозвался Сулейман, отряхивая от красноватой пыли испачканные колени.
— Нормально, — подтвердил его слова Оболенский.
Алексей Карцев со вздохом поставил оружие на предохранитель:
— Вылезаем?
— Давай. Надо бы посмотреть, что к чему.
Проскурин, который уже успел оседлать задний борт грузовика, обернулся к товарищам:
— И когда это кончится, командир?
— Радуйся, что для нас уже все прямо здесь не закончилось, — философски ответил ему Иванов, выбираясь из кузова. — Прямо здесь и сейчас…
Часть вторая
Хороших друзей нельзя купить, но их можно продать.
Глава 1
Капитан Али Мохаммед Хусейн никаких иллюзий не испытывал. Он прекрасно понимал, что большое начальство примчалось сюда, в приграничный городок Эль-Фашер, вовсе не для того, чтобы выразить ему благодарность.
Еще в самом начале гражданской войны между правительством Муаммара Каддафи и вооруженной оппозицией из города были выдворены сотрудники ливийского консульства, обвиненные в шпионаже и содействии местным сепаратистам. И сейчас именно отсюда, из Эль-Фашера, осуществлялось руководство всеми суданскими вооруженными формированиями, действующими и в провинции Дарфур, и к северу от государственной границы.
Высокий гость из Хартума расположился, разумеется, в кресле начальника местного управления внутренней безопасности:
— Значит, вы их все-таки упустили?
— Интересующего нас груза в колонне не было, господин генерал.
Лицо капитана Хусейна было тщательно выбрито, форма постирана и отглажена, но покрасневшие белки глаз и глубокие складки в уголках губ выдавали, чего ему стоило напряжение последних нескольких суток.
Да уж, если бы не передовые танки суданской бригады, для него и для остатков отдельной
Подкрепление тогда выскочило к пересохшему руслу реки прямо через барханы. Полтора десятка танков атаковали противника с ходу, разрушая огнем своих пушек и гусеницами его боевые порядки, рассеивая пехоту, уничтожая последние очаги сопротивления. Ночной рев мощных двигателей, треск крупнокалиберных пулеметов и пушечные выстрелы дополнялись пронизывающим пустыню светом танковых фар, что окончательно деморализовало ливийских солдат.
Спустя двадцать минут бой практически был закончен. Большинство ливийцев сдалось в плен, и только небольшая часть из них во главе с начальником гарнизона Маатен-ас-Сарра смогла оторваться и отступила куда-то на север, за каменную гряду.
— Почему вы так в этом уверены?
— Потому что я все осмотрел лично, господин генерал. Каждую грузовую машину, каждый автобус, каждый бронетранспортер…
Той ночью, прекратив стрельбу, капитан Хусейн не сразу покинул свое укрытие. В любой момент он был готов опять открыть огонь и еще какое-то время внимательно наблюдал за противником — пока не убедился, что никто из ливийцев больше не способен оказать сопротивление. И только после этого спустился вниз.
Прикрывали его пулеметчик и еще двое бойцов из потрепанной роты спецназа, что оказалось вполне разумным решением; к месту, где догорали машины колонны, уже подтянулись суданские пехотинцы, следовавшие вслед за передовой танковой группой.
Вообще-то осматривать местность и захваченный автотранспорт в ночных условиях было не слишком удобно и не безопасно. Однако поставленная перед капитаном задача не оставляла ему возможности выбора. Поэтому, закончив с той частью колонны, которая была уничтожена в русле реки, Хусейн в сопровождении спецназовцев сразу направился дальше, в пустыню — туда, где противник пытался организовать оборону из остатков имевшейся у него живой силы и техники.
Капитан еще не успел преодолеть и половины расстояния, отделявшего место засады от наспех оборудованных и развороченных танками ливийских позиций, как за его спиной послышались беспорядочные автоматные очереди, которые вдруг перекрыл чей-то пронзительный крик. Это прибывшие вслед за армией ополченцы-кочевники начали расправляться с чернокожими женщинами и детьми, выжившими после обстрела автобусов.
— Насколько мне известно, часть ливийской колонны отошла после боя в пустыню?
— Там тоже не было того, что нас интересует, господин генерал.
— И в этом вы тоже, насколько я понимаю, совершенно уверены?
— Да, господин генерал. Потому что я сам после этого, утром, вылетал с вертолетным десантом на то место, где наша авиация уничтожила последние остатки колонны. Мы проверили и зачистили все вокруг места боя… — Капитан Хусейн чуть прикрыл глаза, словно еще раз припоминая увиденное: — Ливийцы отступали без техники. В пешем порядке. И только поэтому было получено разрешение — применить против них авиацию. До этого, как и было приказано, пришлось действовать без поддержки с воздуха, чтобы не повредить груз.