Золото Колхиды
Шрифт:
— За шею держись — сказала девушка, пытаясь левой рукой удержать оружие, а правой обхватить меня.
— Да я сам дойду, — успокоил я любимую. — Лучше Гераклу помоги.
Но там уже помощь оказалась не нужна. На поверхности оставалось всего несколько тварей, уже разворачивающихся в сторону Понта Евксинского.
Последние две стрелы богиня выпустила уже в их спины, обтянутые чешуёй. Нет, не кольчуга это. вон, как их повело, когда в спины вонзились стрелы. Жаль, что стрелы закончились, тогда бы и остальные не ушли.
А чешуя красиво блестит.
«В
Интересно, Александр Сергеевич, когда писал в поэме о тридцати трёх богатырях, выходящих из моря, не тритонов ли имел в виду? Лукоморье-то, говорят, на берегах Азовского моря и лежит. Мифологическая география…
А Черномор, это не морской ли бог Посейдон? Кто знает, откуда великие поэты черпают свое вдохновение?.. Но Посейдон всё равно гад. Увижу, бороду выдеру.
Глава 4
Потерпевшие крушение
На берег мы вышли в очень жалком виде. Будто потерпевшие кораблекрушение, а не боги и герои. Если бы кто-то глянул со стороны, мог бы испугаться. Мятые, в кровище, у одного из ноги торчит древко гарпуна, а у девушки длинные волосы превратились в мокрые, окровавленные космы. Интересно, где и как она умудрилась их вымазать?
Но ничего, моя девушка прекрасна в любом обличие. Плевать, я ее и грязной люблю. Отмою, приведу в порядок. Наверное, теперь переживать станет, что гребня нет. И где бы его взять-то?
Берег высокий, едва выбрались на него. И тут сразу же начинается лес. Странно, я всегда считал, что Таманский полуостров должен быть степным, едва ли не пустынным. Наверно, на меня так повесть Лермонтова повлияла. Хотя я бывал в Таганроге, и помню, что это зелёный и очень красивый город.
Таганрога здесь нет. А жаль. Я бы с удовольствием «прильнул» к какой-никакой, а цивилизации. Но лес, это тоже неплохо.
Лес мне нравится гораздо больше, чем степь, или горы. Касательно же пустыни, не знаю, не бывал. Но лес, он и укроет, и накормит.
— Фу-х, — сказал я, усаживаясь на камень, и примеряясь к трезубцу, неаккуратно торчавшему из моей ноги. Геракл гарпун из своего плеча ещё в море вытащил.
— Подожди, сейчас пресной воды отыщем, обмоем, — остановила меня Артемида.
— Воды в море много, там и сполоснет, — усмехнулся Геракл, хватая древко, и одним махом выдернув гарпун из моей голени.
— З-зараза!.. — с чувством сказал я, с трудом удерживаясь, чтобы не заорать.
— Это ты вместо спасибо? — хмыкнул полубог. Не дожидаясь от меня благодарности, осмотрел оружие тритонов, пощупал, а потом, сломав, с презрением выкинул. — Гарпун дрянной, из хребта селедки остриё делали. Таким только спящих щук бить.
Если щук или карасей можно бить, так и нас тоже. Я только рукой махнул — мол, спасибо, что хоть ногу не оторвал, лекарь хренов, и поковылял к морю обмывать рану. И не одну, а целых три. «Везёт» же мне именно с этой ногой! В прошлый раз птичье «пёрышко» едва калекой не сделало, а нынче гарпун. Лечебных источников здесь нет, но я помню, что
В море зашёл только по колено, не решаясь глубже. Вдруг там засел кто-то из недобитых?.. Устыдившись, всё-таки пошёл дальше. Вроде бы стало легче. Вон, кровь уже не течёт, а ранки прямо на глазах затягиваются корочкой.
Вернувшись, застал спор Артемиды и Геракла.
— Хитон-то почти новый!..— вопил Геракл, наблюдая, как сестрица раздирает его одежду на две части.
Врёт. В его хитоне дырища была — кулак можно засунуть. И вообще, победителю Немейского льва положено ходить в львиной шкуре. Кстати, а куда шкура делась? Наверное, она там же, где мои доспехи. Спёрли, братья-аргонавты. В общем-то, правильно сделали. Нам нынче доспехи ни к чему, а им пригодятся.
— Вот, сделаешь себе набедренную повязку, — сжалилась Артемида, бросая на колени героя часть ткани. — А то наступишь на свое хозяйство, или оно за куст зацепится. К ноге его привяжи, что ли…
Геракл запыхтел. Надеюсь, что от смущения. Или от гордости? Конечно, «хозяйство» у героя будь здоров — но не настолько же? Наверно, сестрёнка ему польстила.
Оставшуюся часть ткани богиня пустила на повязки, туго перевязав мою голень, и перебинтовав плечо Геракла. Бок у него оказался лишь поцарапан, заживёт и так. Да и мне уже перевязка не слишком нужна. Но, если любимая обеспокоилась, спорить не стану. Бинты из хитона, что таскал на себе Геракл, не слишком стерильны, но, после пребывания в солёной воде, микробы на них авось, да сдохли. Закончив перевязку, Артемида крепко поцеловала меня в губы.
— И за меня его поцелуй, — добродушно прорычал Геракл, и ворчливо добавил. — Только не увлекайтесь, а то здесь ни шатра, ни пещеры нет. Знаю я вас, молодожёнов — ни стыда, ни совести. Вам-то хорошо, а я помру от зависти!
Артемида, оторвавшись от меня, вздохнула с нарочитой грустью:
— Ты всё о своём, братишка, а ещё великий герой… А Саймону ты можешь руку пожать, и спасибо сказать.
— Пожму, — совершенно серьёзно сказал Геракл, протягивая мне руку. — Саймон, спасибо тебе. Если б не ты…
Поцелуй супруги — это всегда приятно, а вот рукопожатие Геракла… Возьмёт он мою нежную руку в свою лапищу, да как сожмет со всей дури… Но лучше уж так, чем поцелует. Всунув в ладонь полубога кулак, на всякий случай спросил:
— Я, конечно, молодец, но что я такого сделал-то?
— А то, что догадался, что нужно нас к берегу тащить, — ответил Геракл. — Мы с Артемидой, как два дурака, решили принять бой в невыгодных условиях. Так бы на месте застряли, а они бы нас окружили, и гарпунами нашпиговали. А ты нас на мелководье вытащил, где тритонам несподручно было, а нам — в самый раз.