Золото на крови
Шрифт:
— Ираклий Вахтангович, уже одиннадцать, вы просили напомнить.
— Харашо, Осип! Спасибо! — ответил гортанный голос, и быстрые шаги нашего вездесущего «Меркурия» застучали по коридору, удаляясь в сторону ресторана.
Я буквально осел у стенки, как сломанный манекен. Но долго приходить в себя
Проскользнув в дверь, я махнул платком по латунной круглой ручке и и на цыпочках проскочил до фатального запасного выхода. Уже на улице оглянулся. Коридор был пуст. Я плотнее прикрыл дверь и услышал, как щелкнул английский замок.
До дома я добирался долго и очень осторожно. В нашей старой части города улицы узкие, фонарей мало. Но я постарался, чтобы редкие прохожие меня не увидели. И, кажется, это мне удалось.
Очутившись во дворе своего дома, я почувствовал и облегчение, и чудовищную усталость. Оттолкнув Джека с его могучими ласками, я прошел к своему шезлонгу под грецким орехом и растянулся на упругой ткани. Посидев так немного, я пошарил рукой по небольшому столику, стоящему рядом, налил себе шелковичного морсу, утолил жажду и надолго задумался.
«А что мне дало это золото? Богатство? Нет! Хлопоты, и очень большие. Сколько я всего пережил из-за него? При мне убивали десятки людей, сам я как-то незаметно стал хладнокровным убийцей. Да что я! Моя Ленка, бедная, несчастная девчонка, и то разнесла пулей череп тому майору. И что я имею в итоге? Постоянный дамоклов меч от угрозы разоблачения и жену- неврастеничку.»
Незаметно я вернулся воспоминаниями в тот памятный мартовский день девяносто первого года, когда в первый раз прочел
Если бы можно было вернуться назад и все изменить! А так все текло своим чередом. Проклятая моя память не забывала ничего.
Снова мне дышал в лицо перегаром Рыжий, горел вертолет и невыносимо орал смертельно раненный Сенюхин, хрустела прокалываемая иглой шприца подпаленная кожа Чапая. Мы опять падали в пучину водопада, ползли по гребню горного хребта, и этот прощальный, растерянный взгляд Павла…
Нет, не забыл ничего, ни малейшей детали. Это прошлое казалось мне порой реальней монотонного и однообразного настоящего. Сколько довелось пережить всего: ненависти, боли, ярости, тревоги — на две жизни хватит.
Я очнулся лишь когда последние ночные звезды начали пропадать в синеве, а ночная тьма, свернувшись клубком, уползла спать в тень под деревьями. В доме зазвенели кастрюли, значит, Елена уже поднялась. Надо сказать ей, что случилось, предупредить, чтобы говорила, что я вернулся домой без пятнадцати одиннадцать. Она начнет нервничать, глотать свою валерианку. А тут еще эти нехорошие сны про Андрея! Как все тяжело!
Но надо жить. С золотом или без него. Оно потребовало очередной крови, и я пролил ее. Потребует ли оно когда-нибудь моей крови, кто знает? Мы словно связаны одной цепью, золотой, и порвать ее нелегко.
Загремели замки, защелки. Сейчас откроется дверь, и я увижу лицо жены. Она меня знает насквозь, сразу поймет, что случилось что-то страшное. Но надо постараться хотя бы улыбнуться.
Ну вот и она!
— Доброе утро, любимая!