Золото под ногами
Шрифт:
– С сегодняшнего дня.
– А где же наш славный Бредли?
– Сбежал, джентльмены! Мой славный Пол Бредли сбежал в горы. Жаль, но надо отдать ему должное, он поставил меня в известность относительно своих планов.
Открылась боковая дверь и в проеме появился благоухающий Крамер. На нем была белая сорочка, черный смокинг и соответствующие штаны, которые несколько не вязались с его кожаными сапогами, а кроме того, были коротковаты, но учитывая обстоятельства, это было простительно.
– Вот и наш дорогой Филипп! – воскликнул Саттер, – Как вы себя чувствуете, мой друг?
– Прекрасно,
– Полно, друг мой! Зовите меня просто Джон.
– В таком случае зовите меня просто Филипп, – сыронизировал Крамер
– Аха-ха! – развеселился Саттер, – ты славный малый, Фил! Я это сразу понял. Жаль, что у нас не было случая сблизиться раньше.
– Да уж, сегодняшний случай что надо!
Распахнулась главная пара дверей, и в зал стремительно вошла пожилая дама, за которой семенил девица на выданье. Это были миссис и мисс Саттер. Мужчины встали, каждый учтиво поклонился.
Анна Саттер, происходила из древнего австрийского рода, и в девичестве носила фамилию Дюбельд. Эта была сухощавая женщина с желтой нездоровой кожей, и печатью легкого безумия на лице.
Она вскинула монокль и уставилась на общество колючими глазками, в которых ерзали тревога и недоверие.
Джон Саттер вышел навстречу и протянул руки.
– Добро пожаловать, мои дорогие, – мягко проговорил он, – прошу вас присоединиться к нашей дружеской компании.
– Где Бредли, Джон? – нервно произнесла в ответ миссис Саттер скрипучим голосом, – Где мой милый, добрый Бредли? Без него этот дом обречен на запустение и хаос!
Она гневно топнула ногой, по ее обширным одеждам пробежала волна, а черный чепец, венчавший голову, сдвинулся на полдюйма вперед и выпустил две пряди седеющих волос. Она поправила головной убор и, не дожидаясь ответа, проследовала к столу. Крючковатый нос, острые скулы, тонкие бесцветные губы – черты Анны Саттер не оставляли шансов утверждать, что ее лицо хранило следы увядшей красоты: увы, она никогда не была красива.
Джон подхватил ее под руку и сопроводил к столу.
– Позволь представить тебе дорогая: шериф Филипп Крамер из Сан-Франциско. Сегодня он проявил себя настоящим героем, как и наш давний друг мистер Хопкинс.
Крамер склонил голову в учтивом поклоне, миссис Саттер уставилась на него в монокль, в ее глазах обозначились признаки любопытства.
– Фил, позволь представить тебе мою жену Анну и дочь Анну Элизу Саттер!
– Очень рад познакомиться, леди, – ответил Крамер учтиво, – надеюсь, мы не слишком обеспокоили вас своим присутствием.
– Ну что вы, что вы, – проскрипела Анна Саттер, разглядывая Крамера с тем любопытством, какое вызывает у придирчивого покупателя породистый жеребец, – Мы всегда очень рады гостям, особенно таким героям. Анна Элиза, погляди какого красавца привела в наш дом судьба.
Анна Элиза залилась густым румянцем и присела в реверансе. Дочери Джона Саттера едва минуло семнадцать, и, пожалуй, во всей Калифорнии не сыскалось бы еще одной столь непривлекательной девицы. Широкая в кости, прямая и плоская, она была напрочь лишена какого-либо изящества. Первое, что обращало
Дополняли черты бесцветные зрачки, большой нечеткий рот с капризной нижней губой, тяжелый массивный подбородок и крупный нос, слишком курносый, чтобы вызывать симпатию. Кожу по всему телу покрывали крупные веснушки, кое-где сливаясь в большие пигментные пятна. Единственным природным украшением Анны Элизы были удивительно сильные, волнистые русые волосы. Но и то немногое, чем ее наградил Создатель, она умудрилась превратить в бесформенную дулю, возвышавшуюся над лунообразным лицом. Она была одета в зеленое платье оттенка хаки с огромным кринолином из китового уса, увенчанного бантом в кружевных рюшах. В ее ушах висели огромные золотые серьги, украшенные изумрудами, а пальцы были унизаны кольцами и перстнями самых причудливых форм.
Дамы заняли места за столом.
– Так, – значительно произнесла Анна Саттер, – ну, значит… Да! Где Пол Бредли?
– Он ушел от нас, дорогая. Я говорил тебе об этом утром перед тем, как уехать на пастбище, – скорбно сообщил Саттер.
– Придется мне взять на себя его обязанности, – проворчала жена.
Она встала и откинула крышку фарфоровой кастрюльки, из которой немедленно повалил пар, распространявший умопомрачительный запах бобового супа с копченой грудинкой. Миссис Саттер взяла в руки серебряный половник.
– Передавайте тарелки, джентльмены, не бегать же мне вокруг стола, обслуживая вас! – сказала она и внезапно глупо хихикнула.
Зазвенела посуда, гости передавали и принимали тарелки, а Джон Саттер ходил вокруг стола и разливал напитки в бокалы.
– Да, джентльмены, с уходом Бредли у меня осталось четыре самых верных и преданных человека. Остальные разбежались по лесам и горам. Даже Кел! Мой верный маленький Кел оставил меня в столь тяжелое время!
– Что за Кел? – с удивлением спросил Кроули, – я не знал такого…
– Маленький мерзавец! – каркнула миссис Саттер, которая разлив суп по тарелкам, снова села на стул и стала похожа на черную нахохлившуюся ворону.
– Кел – это индейский мальчик, – пояснил Джон, – его родители погибли, и я приютил сироту. Он был очень расторопен и смышлен! Но вот уже… э… неделю как сбежал.
– Неделю? Да уж месяц прошел, если не полтора! – пылко возразила миссис Саттер.
– Действительно? – удивился тот, – Я совершенно потерял счет времени… Да… Четверо. Между тем, я плачу им по десять долларов в день! А повару все пятьдесят…
– Ты платишь повару пятьдесят долларов в день? – подал голос Джон Саттер Младший, – Полторы тысячи в месяц?!
– Да! – злобно рявкнул Саттер-отец, – Надеюсь, этот восхитительный суп не станет тебе поперек горла, когда ты узнал, чего он мне стоит.
– Зато остался без пастухов, – продолжал наседать Джонни, – и теперь любой проходимец может резать твоих быков. Я уж не говорю о том, что некому выгонять скотину на выпас, но при этом ты платишь повару пятьдесят баксов за бобовый суп с грудинкой?!