Золото Русской Калифорнии
Шрифт:
— Изволю, — кивком Дмитрий отослал услужливого гонца подальше и прочитал телеграмму.
Его батальон ещё неделю назад продвигался вдоль уже работающей телеграфной линии, попутно проводя изыскания на предмет постройки железнодорожной магистрали. Колонна «польского» полковника Свечина, встреченная по пути, занималась тем же. Офицеры как водится позлословили и посмеялись над разгильдяйством инстанций, делающих за казённый счёт двойную работу, но каждый должен выполнить своё задание, потому и разъехались «польский» и «старокалифорнийский» караваны, первый на запад, второй на Восток.
В Русской Калифорнии известие о грядущем «польском нашествии» восприняли нервно. Однако Сергей Вениаминович Образцов, получив секретные инструкции из Санкт-Петербурга, только отмахивался
Тут губернатор был прав. Николай Васильевич Гоголь, хоть и уехал в Россию, то ли в отпуск, то ли насовсем, пользовался в Русской Америке невероятным уважением. Ещё бы — так завлекательно писатель расписывал жизнь русских калифорнийцев и аляскинцев, что даже те. кто читать не умел, специально ходили на заведённые губернским правлением обязательные «громкие читки» газет. После официальных объявлений и известий что происходит в губернии, в далёкой России и мире, шло прочтение больших статей о буднях Русской Калифорнии, о людях Русской Калифорнии.
Гоголь, будучи редактором двух официальных газет, что называется, отвёл душу, воспевая героических переселенцев, которые прям как славные запорожцы, осваивавшие Кубань, завоёвывали для матушки Руси новые земли за океаном. Персонажи статей и рассказов Гоголя были узнаваемы, «попасть в газету» почиталось за величайшую честь и удачу. Да и грамотность среди взрослых начала неуклонно повышаться. Одно дело напряжённо, боясь пропустить нечто важное, внимать чтецу-декламатору. «художественно» играющему интонациями. И совсем иной коленкор, солидно подойти на «громкую читку» уже с «почитанной» газетой и слушая «завывания» чтеца, поговорить с соседями, такими же «грамотеями», цену на урожай обсудить и на лёд. поставляемый с Аляски для калифорнийских погребов. Как и предсказывал Константин Николаевич, тогда ещё великий князь, повезли лёд с Аляски в Калифорнию, ещё как повезли. Первые транспорта с ледяными глыбами почти весь продукт «иссосуливали» по дороге. Но затем наловчились, прокладывали сеном и тряпьём, много чего придумали. Заказать «льда на погреб» считалось хорошим тоном у богатеющих переселенцев. Да и как тут не богатеть, в такой райской местности? Даже те, кто не на золоте стоял, и те ухитрялись за год-два жизни и трудов поставить хозяйство, тем более ссуды новичкам от ста до пятисот рублей в губернском банке выдавались беспроцентные.
Немало анекдотов и казусов случалось при покупке-продаже льда, пару случаев обыграл Николай Васильевич в юмористических рассказах, перепечатанных в российских газетах по высочайшему повелению. И надо же. именно факт, что переселенцы за океан лёд себе покупают, окончательно убедил бедноту, «кукующую» в родных Малиновках и Нееловках, что НАДО ЕХАТЬ…
Переписка Санкт-Петербурга и Константинополя-Тихоокеанского хоть и шла по большей части секретная, по лицу губернатора Образцова угадывалось, — немалые хлопоты предстоят Сергею Вениаминовичу. Поди, обустрой всё новые и новые тысячи и тысячи семей. С военными проще — сами и казарму себе отстроят, из больных и нерасторопных хозяйственную роту составят и огороды при военном городке и кур уток сами разведут, ибо, как говорит убеждённый холостяк и непревзойдённый матершинник, его превосходительство Николай Гаврилович Турчанинов: «Солдат российский существо неприхотливое, выносливое и малотребовательное».
А семьи колонистов, с ребятишками надо и участками наделить, чтоб и вода рядом и земля урожай давала и детей в школы устроить — обязательное условие.
Но лучшие участки давно «захапаны» единоверцами и роднёй капитана Кустова, «головкой» старообрядческой общины. Дмитрий потому и из адъютантов губернатора отпросился на Сапёрный батальон, чтоб не видеть и не слышать как Образцов в сердцах матом кроет «наглое кержачьё».
Так и оказался Дмитрий Ефимович главным по прокладке российской части телеграфной
Никак зевать нельзя торговцам и промышленникам пока мир, надо спешить дела делать. И что с того, что по сию пору не последовало признание Россией КША? И кому какое дело, что полковник Мезенцев, правая рука генерал-губернатора «внезапно» решился выйти в отставку и начать карьеру представителя Российско-Американской Компании в Конфедерации. Мало ли — устал человек лямку тянуть, решил семью обеспечить, детишек то уже пятеро!
Андрей Дмитриевич с супругой и детьми перебрался в Атланту, выкупил там для нужд Компании два особняка, равно как и два больших дома купил в Ричмонде. Злые языки утверждали, что это не представительство Компании. а тайное посольство России. Так оно. конечно, и обстояло, но злопыхателям следовало дать укорот, потому и капитан Кустов и пять десятков солдат, специально отобранных для охраны Мезенцева в одночасье стали «отставниками». Дмитрий мало того, что хромает, какая тут служба, так ещё и сын Ефима Кустова, крупнейшего после государя пайщика в семи золотых (только тех что были объявлены миру) приисках Калифорнии. Наилучшая легенда для поступления в Российско-Американскую Компанию и сразу на немалую должность. А всего то и случилось, пришла из Константинополя-Тнхоокеанского телеграмма с условным словом «БОРОДА» значит пора капитану и лучшим, испытанным бойцам «писаться в отставку» и переставать скоблить лицо, ведь русским староверам положено расхаживать не только при усах, но и непременно с окладистой бородой.
Дмитрий вздохнул, почесал наросшую за трое суток щетину и дал отмашку седлать лошадей, до следующей телеграфной станции, где отряд и заночует, двадцать миль, считай как тридцать вёрст.
Громко поименованное Военным Советом вечернее чаепитие высших чинов Русской Америки проходило без Невельского. Адмирал отбыл в Россию для устройства семейных дел на три года, а заместивший Геннадия Ивановича на посту командующего Тихоокеанским флотом Евфимий Васильевич Путятин ещё обретался во Владивостоке. И хотя моряки клятвенно заверяли: нет у САСШ в Тихом океане не то что «тайной эскадры», даже одного военного корабля нет. осторожный Образцов приказал усилить бдительность и отстаиваться в портах не давал. Разве что старые, заслуженные фрегаты превратились в стационеры в Лос-Анджелесе да спешно заселяемом русскими колонистами Сиэтле. Из Сиэтла и прибыл Ефим Фомич Кустов, шутливо именуемый «графом северных территорий».
— Рассказывай, полковник, как с англичанами, не передрались из-за споров пограничных? А то доставали последние номера «Таймс», так там пишут, дай процитирую: «Отряды полковника Кустова, давнего приятеля и компаньона императора Константина, составленные из казаков и индейцев, подавали последние очаги сопротивления сторонников САСШ и угрожают Британской Колумбии. Нет сомнений, что получив приказ соединить Русскую Калифорнию и Аляску, полковник поведёт свои полчища на север, уничтожив на своём кровавом пути наши немногочисленные гарнизоны». Так-то вот. Ефим Фомич, боятся тебя просвещённые мореплаватели! Требуют подкрепления выслать. В большие люди вышел. Фомич!
— Эх, Сергей Вениаминыч, — Кустов-старший переставал чашку ближе к самовару, — я по полгода дома не бываю, без меня и дети родятся и внуки. А батя и дедушка, как англичане в газетах пишут, на Аляску собрался.
— Что без тебя, не страшно, главное, от тебя — твой корень! А ты в генералы скоро выйдешь, думал ли казак Кустов достичь чинов генеральских?
— Да я и полковничьих достичь не думал. И потом, жена как коров доила полковницей, так и генеральшей став, им сиськи дёргать не перестанет.