Золото Спарты

Блэквуд Грант

— Угу.

— Только помимо службы гетману Абданк успевал прокручивать темные делишки. Он был контрабандистом. Перевозил меха, каменья, горячительное, крепостных крестьян — все, что имело спрос на черном рынке. Проблема заключалась в том, что было полно желающих нажиться на его добре.

— Но старый лис Абданк был хитер, — подхватил Сэм, которому не терпелось дойти до сути.

— И трудолюбив.

Согласно информации, которую Сельма раздобыла на сайте Киевского университета имени Тараса Шевченко, Абданк использовал рабскую силу, чтобы прокопать под холмами и скалами, на которых стоял

особняк, целую сеть потайных туннелей, где и стал прятать свое добро. Торговые корабли, груженные сибирскими соболями, турецкими алмазами и грузинскими проститутками, по пути на Запад бросали якорь у Хотына, чтобы выгрузить на берег товар, который исчезал во мраке ночи — вероятно, чтобы занять свое место в пещерах контрабандиста.

— Итак, нас ждут новые пещеры, — сказала Реми.

— Похоже, да. Вопрос в том, насколько хорошо осведомлен Бондарук. Знает ли он о существовании туннелей, и если знает, не запечатал ли все входы?

— Есть вариант и поинтереснее: а что, если он последовал примеру Абданка и использует туннели как склады?

Сэм посмотрел на часы.

— Что ж, вскоре выясним.

У них была назначена встреча.

Исследование Сельмы дало неожиданный, но приятный результат: она не только выяснила способ проникновения в особняк, но и отыскала человека, который предложил им подробную карту.

Петро Богуслав, архивариус из университета имени Тараса Шевченко, страстно ненавидел свою работу и не менее страстно мечтал переехать в Италию, в город Триест, и открыть там книжный магазин. Поломавшись немного, он все-таки решился и сделал деловое предложение: за разумную цену он был готов передать им папку с редкими, не попавшими в архив чертежами Хотына, а также поделиться собственными знаниями.

Богуслав назначил встречу в небольшом уютном ресторанчике с видом на Балаклавскую набережную. К тому времени как Фарго прибыли на место, уже совсем стемнело, и зал, который освещали лишь крохотные фонарики, горевшие на каждом столе, был погружен в полумрак. Из динамиков лились протяжные звуки кобзы. В воздухе пахло жареной колбасой и луком.

Как только они вошли, мужчина в угловой кабинке встрепенулся, изучал их долгих пять секунд, а затем снова уткнул нос в меню. К ним подошла официантка, одетая в национальный костюм — ярко-красную юбку и белую блузку. Сэм улыбнулся, кивком указал на мужчину, и они стали пробираться между столов к его кабинке.

— Мистер Богуслав? — спросила Реми по-английски.

Мужчина оторвал взгляд от меню. У него были редеющие седые волосы и мясистый, картошкой, нос, который выдавал в своем обладателе сильно пьющего человека.

— Я Богуслав, — кивнул он. — А вы мистер и миссис Джонс?

— Они самые.

— Прошу, садитесь.

Они сели.

— Хотите что-нибудь? Поесть? Выпить?

— Спасибо, нет, — сказала Реми.

— Собираетесь забраться в Хотын?

— Мы этого не говорили, — ответил Сэм. — Мы писатели. Пишем книгу о Крымской войне.

— Да, ваша помощница мне сказала. Кстати, сразу заметно, сильная женщина.

Реми улыбнулась.

— Она у нас такая.

— А книга, которую вы пишете, — она об осаде Севастополя или о Второй мировой?

— И о том и о

другом.

— Вам нужны особые подробности. Готовы заплатить?

— Зависит от того, какие именно подробности вы готовы нам предоставить, — ответил Сэм. — И оттого, насколько они особые…

— Сперва скажите вот что: вам известно, кто нынешний владелец особняка?

Реми пожала плечами.

— Нет, а это важно?

— В девяностые годы Хотын приобрел один нехороший человек. Бандит. Зовут его Бондарук. Теперь он там живет. Много охраны.

— Спасибо за информацию, но мы не собираемся проникать внутрь, — солгал Сэм. — Расскажите о себе. Откуда вам столько известно об этом месте? Надеюсь, не только из чертежей…

Богуслав ухмыльнулся, блеснули три железных зуба.

— Нет. Гораздо больше. Понимаете, после войны, когда мы выдворили отсюда немцев, меня распределили сюда. Я был поваром, готовил для одного генерала. Потом, в пятьдесят третьем, переехал в Киев и поступил в университет на исторический, параллельно устроившись туда на работу. Начинал уборщиком, постепенно поднялся до младшего научного сотрудника. В шестьдесят девятом, когда правительство решило разместить в Хотыне музей, университету было поручено разработать проект. Я поехал туда в числе группы, занимавшейся землемерной съемкой. Провел внутри целый месяц, составляя карты, фотографируя… У меня сохранились все записи, все рисунки и снимки.

— И чертежи тоже?

— Да, и чертежи.

— Проблема в том, — сказала Реми, — что с тех пор прошло сорок лет. За столь долгий срок многое могло измениться. Кто знает, может, новый владелец перестроил дом?

Богуслав расплылся в лукавой улыбке и поднял вверх палец.

— Ха! Новый владелец, Бондарук, нанял меня в прошлом году. Он хотел, чтобы я вернулся в Хотын и проконсультировал нанятых им реставраторов. Он хотел переделать особняк в соответствии с первоначальным видом. Я провел там две недели. Не считая внешней отделки, ничего не изменилось. Я свободно ходил по дому, практически везде без сопровождения.

Сэм и Реми покосились друг на друга. Когда Сельма рассказала о предложении Богуслава, они первым делом подумали, что Бондарук готовит им ловушку, но, поразмыслив, пришли к выводу, что это маловероятно, в первую очередь из-за «закона об обратной взаимосвязи власти и чувства собственной неуязвимости», выведенного Сэмом, но еще и подругой причине. С самого начала путешествия их терзали сомнения: а что, если Бондарук, у которого из-под носа уплывают все ниточки, ведущие к разгадке в охоте за «золотом Наполеона», решил загрести жар чужими — а точнее, их — руками? Такая вероятность была, но это ничего не меняло.

И все-таки их интересовали мотивы самого Богуслава. Запрашиваемая им сумма — пятьдесят тысяч украинских гривен, или десять тысяч долларов, — казалась слишком незначительной, если учесть, что сделает с ним Бондарук, когда предательство раскроется. Сэм и Реми подозревали, что архивариус находится в отчаянном положении… Но что именно заставляло его так рисковать?

— Почему вы нам помогаете? — спросил Сэм.

— Ради денег. Я хочу поехать в Триест…

— Нам говорили. Но зачем вам связываться с Бондаруком, если он такой страшный человек…