Золото тофаларов
Шрифт:
— Удалась, удалась, — пробормотал Кедров, запрокинув голову назад. — Говоря языком нынешней прессы, «вовсю раскрутился маховик репрессий». Я дал список на двадцать два человека. В течение недели добыча на Бирюсе и Витиме будет полностью остановлена.
— Как бы не перестарались, — тревожно заметил Уколкин. — А то потом возни много будет.
Это «потом» отложилось у меня в памяти. Из таких, на первый взгляд незначительных деталей, из случайных словечек и пауз складывалось у меня смутное пока впечатление, что далеко обогнал нас в своих планах Миша Уколкин и совсем другой видит он свою
Навстречу нам, завывая сиренами, мерцая вспышками проблесковых маячков, пронеслись две машины ГАИ и микроавтобус «скорой помощи».
— Надеюсь, Кучера получил массу удовольствия, — злорадно сказал Кедров, проводив взглядом тревожную кавалькаду.
— Тебя самого в Иркутске не пасли? — спросил его Уколкин.
— Нет, да я из прокуратуры почти и не вылезал, — ответил Кедров. — Жил у Майорова и ездил в его машине.
— Майоров Дима — тамошний зам. по следствию, — пояснил мне Уколкин и спросил опять: — А не перестараются ребята?
— Да хоть бы и так. Сейчас кашу маслом не испортишь. Чем сильнее задницу Гордону подпалим, тем лучше. Кстати, где он сейчас?
— Аркадий делает успехи в среде столичного бомонда. Вышел в высшие сферы. Сейчас его закадычные дружки — это… — Уколкин назвал несколько громких фамилий, среди них известного эстрадного льва.
— Вот как? — удивился Кедров. — Когда ж это он успел?
— Да он давно его знал, правда, особенно близких отношений не поддерживал. Лет десять назад Старик сам с этой публикой заигрывал, рассматривал как один из каналов сбыта. Возил этого барсука недоделанного в Саяны, охотой угощал. Он там в бане, надравшись в стельку, свой коронный репертуар исполнял. «С нами Ленин впереди…» Я чуть со смеху не помер. Там Гордон с ним и познакомился, а сейчас плотно сошелся. Этот сын Израиля теперь большими делами заправляет.
— Вот как?
— Отстаешь, Стасик! Раньше все эти певцы-танцоры мелкой фарцовкой пробавлялись, из какой-нибудь Зеленой Гуры штаны привезти — предел мечтаний, а сейчас — обороты настоящие, серьезные.
— На чем? Шоу-бизнес?
— Нет. Чаще импорт, крупные поставки. В основном продовольствие, иногда одежда. Очень крупные партии. Плюс сеть розничной торговли. Растут как на дрожжах.
— Да… И Ленин всегда молодой, и вечный Октябрь впереди… — задумчиво протянул Кедров.
— Вот-вот. Что ни день — новые имена. Ситуация меняется в корне. Стариков скоро забывать начнут.
— Ну уж! — усмехнулся Кедров. — Саманова скоро не забудешь.
— Дело не в этом. Я мемуары писать не собираюсь. Возможностей новых много открывается, людей много новых. С Гордоном покончим — пора схему менять. Я тут кое-что набросал…
Уколкин говорил увлеченно, видимо, он не первый день размышлял о перспективах синдиката. Мы с Кедровым удивленно переглянулись — никто из нас не ожидал, что «силовое прикрытие» выступит в роли руководящего и направляющего начала.
— Сначала с Аркадием нужно разобраться, — перебил я разошедшегося Уколкина.
Тот оборвал фразу на полуслове и обиженно
— Планирование, Миша, не твоя стихия. Ты вон чуть наш интеллектуальный потенциал не повредил, — похлопал я нежно по затылку все еще хлюпающего носом Кедрова.
— Ну-ну, — как-то легко согласился Уколкин и я пожалел, что так грубо дал ему понять, что невысоко ставлю его разработки. Теперь он, поди, следить за собой будет тщательно, лишнего не сболтнет. Впрочем, разговор продолжать было некогда — мы уже ехали по Новослободской.
Глава 28
ПРЕТЕНДЕНТ НА ТРОН
Первое, что бросилось в глаза едва мы вошли в подъезд самановского дома, — отсутствие привычного охранника в фикусовых джунглях. Старенький диван был пуст, но телевизор работал.
— Отошел куда-нибудь… — пробормотал Уколкин, тревожно озираясь.
Когда мы вышли из лифта, Уколкин попридержал нас со Стасом и первым мягко подошел к двери квартиры. Протянул руку к кнопке звонка и тут же отдернул, будто обжегшись. Дверь была приоткрыта — чуть-чуть, буквально на сантиметр.
Так же мягко, бесшумно Уколкин подскочил ко второй двери, слегка толкнул ее ладонью. Дверь была заперта. Быстрым движением он извлек из-под пиджака пистолет. Оружие было явно нештатным — компактная машинка, похожая на «вальтер», но с очень коротким стволом и странной формы прицелом.
— Останьтесь здесь, — негромко сказал Уколкин, взвел сухо щелкнувший курок пистолета и, быстро открыв незапертую дверь, пригнувшись, влетел в квартиру.
Мы с Кедровым не последовали его мудрому совету и вбежали вслед на ним. Ни у меня, ни у Станислава оружия не было. В голове как-то не укладывалось, что наше штабное помещение может таить угрозу для нас. Охрана в квартире находилась постоянно, бронированные двери сейфового типа с внутренней несгораемой набивкой, которые были в состоянии противостоять и гранате и газовому резаку, не имели видимых повреждений. Скорее всего, просто охранник из подъезда зашел от скуки к нашим ребятам. Штурмуя наше обиталище с вооруженным Уколкиным во главе, мы рисковали попасть в комичное положение. Но уже в коридоре я понял, что сейчас будет не до смеха.
Мое предположение было верным — «портье» действительно находился в нашей квартире. Он лежал в конце коридора ничком, широко разбросав ноги, руки его были стянуты за спиной узким светлым ремешком сыромятной кожи. Кровь, которая вытекла на паркет из простреленной у основания черепа шеи, уже запеклась в почти черную пленку — убийство произошло не меньше чем за пару часов до нашего визита.
Перешагнув через труп, я вслед за Уколкиным вошел в гостиную. Сзади щелкнули замки — предусмотрительный Кедров запер за нами дверь.
В гостиной нас ждало зрелище не многим приятнее, чем в коридоре. Толик-спортсмен полулежал в кресле, запрокинув голову. Рядом с его левой рукой, бессильно свисавшей с подлокотника, валялся шприц кубиков на десять. В районе локтевого сгиба виднелись фубые следы нескольких уколов. Правую руку он прижал к животу — легкая спортивная куртка в этом месте была вся пропитана кровью.
Уколкин подошел к нему, коснулся шеи.
— Мертв, — сказал он деревянным голосом. — Давно. Задубел уже.