Золото вайхов

Корн Владимир Алексеевич

Мы много разговаривали. Диана рассказывала мне о столичной знати, ее обычаях, привычках, традициях, родословных – словом, обо всех тех вещах, знания о которых мне были необходимы, поскольку я собирался жить в этой среде. Еще я брал с собой гитару и с удовольствием пел ей – она так трогательно слушала, уперев подбородок в кулачок. Больше всего Диане нравились романсы, а самый ее любимый мне приходилось исполнять по нескольку раз. Что-что, а петь у меня всегда получалось хорошо, и если бы тогда, в том мире, все сложилось удачно, то возможно… Да что

теперь об этом говорить.

Местная музыка вовсе не примитивная, самое полное представление о ней можно получить, если вспомнить, какой она была в Европе лет триста назад. Видимо, человечество везде развивается по одним и тем же законам, но мне самому судить об этом сложно, не хватает знаний.

Наше безумие продолжалось больше месяца, а потом пришлось расстаться.

Однажды, на очередном свидании в доме графини, я заметил, что она чем-то очень опечалена. Диана, в этот раз сама нежность, рассказала мне причину своей печали.

Ее мама, герцогиня Лилойская, опять собралась умирать. Последние несколько лет она делала это не реже раза в год, иногда даже чаще. Герцогиня безвылазно жила в одном из своих поместий на морском побережье, и всякий раз, решив, что дни ее сочтены, рассылала детям письма о своей близкой кончине.

– Это уже стало семейной традицией, – рассказывала Диана. – Раз в год мы собираемся всей семьей, гостим у нее, и маме сразу становится лучше. Моим братьям легче – оба они на службе и не имеют возможности задерживаться надолго. Мне же приходится отдуваться за всех. Иногда я задерживаюсь там надолго, бывает, что и на пару месяцев, представляешь? Мама ни за что не желает переезжать в столицу – климат ей не подходит.

– Что, у герцогини действительно проблемы со здоровьем? – посочувствовал я.

– Если бы, Артуа, если бы. Здоровье у нее отличное, а вот все остальное…

Да, письмом все у нас началось, письмом и заканчивается. Два месяца – срок приличный, и многое может произойти.

– Я тоже буду очень скучать по тебе, – заметила выражение моего лица Диана. – Ты знаешь, Артуа, конечно же у меня никогда не было столько мужчин, скольких мне приписывают, но из всех тех, которые действительно у меня были, ты лучший, и ни с кем другим мне не было так хорошо. И еще, ни с кем другим я не встречалась так долго. Обычно они надоедали мне после двух-трех свиданий. Я, наверное, мерзкая?

– Нет, девочка, ты тоже самая лучшая из всех моих женщин, самая сладкая, самая пылкая и самая нежная. Самая-самая, – прошептал я Диане на ушко, нисколько не кривя душой, и поцеловал ее в сладкие губы.

– Подожди минутку, Артуа, – сказала Диана.

Легко соскользнув с постели, она подошла к бюро и принялась в нем что-то искать. Света от одинокой свечи хватало, чтобы в полной мере насладиться красотой ее великолепной фигуры, отчетливо видимой на фоне незашторенного окна.

– Диана, если бы у меня имелся талант живописца, я бы заработал кучу золота, рисуя твои портреты в жанре ню.

Девушка улыбнулась, на миг оторвалась от своих поисков,

приняла несколько завлекательных поз – и снова углубилась в недра бюро. Я лежал и любовался, моля только о том, чтобы то, что она ищет, оказалось где-нибудь высоко, например на верхней полке. Очень красивое зрелище, когда женщина тянется ввысь, а если при этом она обнажена и имеет потрясающее тело…

Но у бюро нет высоких полок, зато имеется множество отделений, что тоже очень приятно.

Наконец Диана нашла то, что искала, и вернулась в постель с приличным конвертом в руке.

– Вот, Артуа, я хочу сделать тебе подарок… – начала она. – Артуа, я просила тебя слушать, а не смотреть.

Ну да, легко сказать! Свеча горит совсем близко – сама же переставила ее поближе…

– Я хочу тебе сделать подарок, – повторила она.

– Диана…

– Да знаю я, знаю. Ты сам мне говорил, и не раз, что там, откуда ты родом, принято задаривать подарками своих женщин, а не наоборот. Здесь же совсем другое дело, ты сначала выслушай.

Диана немного собралась с мыслями и начала:

– Мой муж был кем угодно, но только не глупым человеком. Так вот, однажды я подслушала очень интересный разговор…

Покойный муж Дианы, граф Дютойл, был очень деятельным человеком, и его интересы лежали в самых различных областях. Среди имперской аристократии совсем не считалось зазорным заниматься торговлей, промышленностью, наукой, не говоря уже о политике. Во всем, за что он брался, граф был успешен и оставил своей жене огромное состояние.

Но подслушанный Дианой разговор был совсем о другом. Один из работающих на него людей привез ему сведения о золоте. Не о сокровищах, закопанных под дубом на приметной горе или в тайной пещере, а об одном из урочищ в Энейских горах, где, по словам этого человека, золота было очень много.

– Так вот, – продолжала Диана, потрясая конвертом, – в этом пакете подробные карты с указаниями, как туда попасть. Это место на самой границе Империи, я узнавала. Там живут дикие племена кочевников. Артуа, ты возьмешь конверт и уже сам решишь, что делать дальше. Этот человек рассказывал, что золота там много, очень много. Он привез два самородка, можешь сам на них посмотреть.

– А где сейчас этот человек, который привез карты и самородки?

– Его нашли мертвым в квартале, где очень много заведений с девочками – ну ты понимаешь. Муж очень расстраивался из-за этого, но и сам его ненадолго пережил.

…Да, если золото там действительно есть, то это многое меняло в моих планах. Можно разом решить главную проблему, которую я назвал экономической составляющей. Есть над чем подумать.

– Ты возьмешь пакет, Артуа? – с надеждой спросила Диана.

– Конечно, возьму, милая моя девочка. Я привезу много золота, и мы с тобой его поделим.

– А вот этого не будет. Нет, Артуа, и еще раз нет. Мне своего хватает, я девушка небедная. Вот чего мне не хватает – так это твоего поцелуя прямо сейчас. Ну, может, еще чего-нибудь…