Золото верности
Шрифт:
Лицо Киреана вначале покраснело от ярости, а затем побелело. Он с ненавистью озирал пятёрку суровых противников, но не смел нападать первым.
– И что ты сделаешь, принц? – продолжил солдат. – Пожалуешься на нас сэру Тарбису или своему среброродному папаше, как бедный мальчик, которого обидели хулиганы? О нет, думаю ты не посмеешь даже рассказать, что Серебряный клинок Изерры оказался побит какими–то жалкими смердами. Так что мы здесь ничем не рискуем, кроме твоей неуёмной спеси, принц. Вот её мы из тебя сейчас и выбьем.
– Эй–эй, –
Все, включая и Киреана, недоуменно обернулись в его сторону.
– Благодарю, друзья, за помощь, – продолжил он, – но она мне совсем не требуется. Здесь только наше с принцем дело, не нужно вмешиваться.
– В чем дело, брат? Ты что, испугался этого тщедушного хвастуна?
– Не в этом дело. Мои слова про взаимовыручку ты понял только со своей стороны, но сам ведёшь себя не лучше того Гивериса. Ты поставил Киреана перед унизительным выбором. Ты не уважаешь чужую честь, а это недостойно королевской гвардии.
– Да что за ерунду ты метёшь? – возмутился предводитель пятёрки. – Я думал, мы с тобой на одной стороне! На стороне простого народа! Ты же сам простой сын кузнеца… Мы должны стоять все вместе, как ты сам тогда говорил! А этот надменный вымесок…
– С каких пор у нас тут появились стороны? – удивился Йед. – Я явился сюда поступать в гвардию короля. И хоть я пока что не гвардеец, но я знаю чего это стоит. Если ты презираешь Киреана за одно только его происхождение, то чем ты лучше его? Помнишь, как нам говорил сэр Тарбис? Гвардейцы все как братья. Мы здесь должны стоять вместе вообще все, а не только свои против других своих.
– Братья? – фыркнул солдат. – Этот надменный гордец тебе уже брат? Да такие, как он – он указал на Киреана – сущие нелюди, один хуже другого!
Он расходился всё сильнее, словно не мог уже остановиться.
– Они называют себя «благородными», но всегда живут на труде таких же простых работяг, как твой отец! А от народного гнева прикрываются сотнями простых пехотинцев, как мы! Они все – как гнойные прыщи на теле нашей древней земли!
– Знаешь что… – нахмурился Йед. – Мне думается, что сейчас из беды надо Киреана выручать, а не меня.
Он подобрал свой меч, и шагнул в сторону принца, который глядел на него, как на сумасшедшего. Йед же вытянул меч в сторону пятерых противников.
– Пятеро против двух. Так куда честнее, чем шестеро на одного.
– Вот значит как? – пробормотал солдат. – Поднял оружие на своих же? Я был о тебе лучшего мнения. Ты верно решил, что этот среброродный жеребец теперь сделает тебя своим любимчиком? Да он предаст тебя при первом же случае или продаст, как вещь. Отбой, парни, – повернулся он к обескураженным спутникам. – Нам нечего тут больше делать.
Пятёрка направилась туда, откуда явилась, не стесняясь бросать презрительных взглядов. Проходя мимо Йеда, их предводитель на секунду замешкался и медленно повернулся к нему.
– Сегодня ты предал своих товарищей, сын
Он с отвращением плюнул Йеду под ноги, затем развернулся и пошёл вслед за остальными.
Йед огорошенно смотрел вслед удаляющемуся Глаху, пока тот не скрылся из виду, оставив их с Киреаном одних.
– Я бы и в одиночку порвал этих псов в клочья, – первым нарушил тишину принц. – Твоя помощь мне вовсе не требовалась. Однако как ни крути, честь теперь требует, чтобы я простил твоё поведение перед тем. Но не думай, что я обязан тебе чем–то большим, сын кузнеца!
Даже и не взглянув на Йеда, среброродный принц вложил свой меч в разукрашенные серебром ножны, а сам направился туда же, где скрылся Глах со своей компанией.
Но вдруг он остановился, не успев сделать и нескольких шагов.
– Ты сказал, что отец твой умер от чумы? – спросил он, развернувшись вполоборота.
– Всего несколько дней назад в деревне неподалёку разразилась невиданная никем колдовская чума. Она появилась из горного подземелья… И все умерли всего за день, кроме меня. Не знаю, почему я один выжил.
– Вот оно что… – протянул Киреан. – Скорбное известие и скверная участь… А я ничего об этой чуме не слышал… Видимо в столице решили пока держать всё в секрете, чтобы не сеять паники.
Он окончательно повернулся к Йеду и сделал шаг вперёд.
– Мой отец Фарлеан, прозванный Неодолимым, жив и в добром здравии, однако матери давно уж нет в живых. Не думай, что мне неведома твоя боль. Но она не помешала мне заполучить прозвище Серебряного клинка Изерры. Пожалуй… в каком–то смысле даже наоборот.
Словно бы испугавшись, что сообщил лишнего, Киреан осёкся и решил переменить тему.
– А что касается твоих умений… В сражении ты слишком озабочен защитой слабых мест. Вот в чем твоя проблема. Ты рассеиваешься по мелочам и в итоге всё равно остаёшься слаб. Нельзя победить врага одной обороной. Нужно сперва найти то, в чем ты силён, и научиться использовать свою силу дерзко и без опаски. Однако… однако знай, что даже после тысяч тренировок с лучшими учителями у тебя не будет ни малейшего шанса победить в бою среброродного принца Киреана из Изерры!
– Что же, принца Киреана мне вовсе и не надо побеждать, – резонно заметил Йед. – Мне всего лишь нужно победить в испытательном поединке одного из гвардейцев–ветеранов. Точнее, даже не победить, а хотя бы просто выстоять в бою дольше прочих кандидатов.
– Шанс может и есть, – молвил Киреан, – смотря кто тебе попадётся. Но противник ты слабый, так и знай. Уже объяснил, почему.
– Так не поможет ли мне среброродный принц, – лукаво ухмыльнулся Йед, – отыскать ту самую сильную сторону, с которой можно будет идти в бой дерзко и без опаски? Или он боится, что так я составлю ему серьёзную конкуренцию?