Золото Вильгельма (сборник)
Шрифт:
Решили после уроков пойти туда и, если это возможно, вытащить ее из воды. «Стела», – повторял я про себя с удовольствием. Уроки прошли в праздничном ожидании похода.
И вот мы идем к морю. В качестве рабочей силы с нами отправили физрука. Сначала он не хотел идти, но директор его все-таки уговорил. В школе физрук никого не боялся, потому что, как он говорил, его в любой день могли взять тренером по боксу. Мы считали, что он одним ударом может нокаутировать весь педсовет. Может быть, поэтому с его лица не сходило выражение некоторой насмешки над всем, что делается
Во время физкультуры, если его кто-нибудь не слушался, он мог дать щелчок-шалабан, равный по силе сотрясения прыжку с ограды стадиона на хорошо утоптанный школьный двор. В этом каждый из нас успел убедиться.
Мы разделись и посыпались в море. На берегу остался один учитель. Он стоял в своей белоснежной рубашке с закатанными рукавами и, опираясь на костыли, ждал.
Накануне был шторм, и я боялся, что вода окажется мутной, но она была прозрачная и тихая, как тогда.
Я первый подплыл к тому месту, нырнул и дошел до дна, но ничего не увидел. Это меня не очень обеспокоило, потому что я мог нырнуть не совсем точно. Я отдышался и снова нырнул. Опять дошел до дна и опять ничего не увидел. Вокруг меня фыркали, визжали и брызгались ребята из нашего класса. Большинство из них просто игралось, но некоторые и в самом деле доныривали до дна, потому что доставали песок и шлепали им друг друга. Никто не видел плиты. Я подплыл к буйку, чтобы узнать, не сошел ли он с места, но он крепко стоял на тросе.
Подплыл физрук. Он слегка опоздал, потому что надевал плавки.
– Ну, где статуя, – спросил он, отдуваясь, словно ему было жарко в воде.
– Здесь должна быть, – показал я рукой.
Он набрал воздуху и, мощно перевернувшись, пошел ко дну, как торпеда. Нырял и плавал он, надо сказать, здорово. Он долго не появлялся и, наконец, вынырнул, как взрыв.
– Всю воду замутили, – сказал он, отфыркиваясь и мотая головой… А ну, шкилеты, давай отсюда! – заорал он и, плашмя ударив рукой о воду, выплеснул фонтан в сторону наших ребят.
Они отплыли поближе к берегу, и мы с ним остались один на один.
– Слушай, а ты не фантазируешь? – спросил он строго, продолжая отдуваться, словно ему было жарко в воде.
– Что я, сумасшедший, что ли, – сказал я.
– Откуда я знаю, – ответил он, глядя в воду, словно выискивая дырку, в которую удобней нырнуть. Наконец нашел и, набрав воздуху, снова нырнул.
На этот раз он вынырнул с ржавым куском сваи.
– Не это? – спросил он, выпучив глаза от напряжения.
– Что я, сумасшедший, что ли, – сказал я. – Там каменная плита, на ней люди.
– Откуда я знаю, – сказал он и, отбросив железяку в сторону, снова нырнул.
Оказавшись один, я подумал, что пришло время удирать на берег, но стыд перед учителем был сильнее страха. Я же видел ее здесь, она никуда не могла деться!
– Пфу! Черт! – заорал он на этот раз, испуганно выбрасываясь из воды.
– Что случилось? – спросил я, сам испугавшись. Я решил, что его хлестнул морской конек или еще что-нибудь.
– Что случилось, что случилось! Воздуху забыл взять, вот что
– Сами забыли, а я виноват, – сказал я, несколько уязвленный его передразниванием.
Физрук что-то хотел мне ответить, но не успел.
– Что вы ищете? – спросила незнакомая девушка, осторожно подплывая к нам.
– Вчерашний день, – сердито сказал физрук, но, обернувшись, неожиданно растаял: – Древнегреческую статую… Может, поныряете с нами?
– Я не умею нырять, – сказала она с идиотской улыбкой, словно приглашая его научить. На ней была красная косыночка. И физрук с молчаливым восхищением уставился на эту косыночку, как бы удивляясь, где она могла достать ее.
– А сами вы откуда? – спросил он ни с того ни с сего, словно, откуда была косынка, он уже установил.
– Из Москвы, а что? – ответила девушка и на всякий случай посмотрела на берег, прикидывая, не опасно ли на такой глубине разговаривать с чужими мужчинами.
– Вам повезло, – сказал физрук, – я вас научу нырять.
– Нет, – улыбнулась она на этот раз смелей, – лучше посмотрю, как вы ищете.
– Если я не вынырну, считайте, что вы меня нокаутировали, – сказал он, улыбкой перехватывая ее улыбку и доводя ее до нахальных размеров.
Он особенно мощно перевернулся и пошел ко дну. Я понял, что начались трали-вали и теперь ему будет не до плиты.
– Вы в самом деле видели статую? – спросила девушка и, вынув руку из воды, мизинцем, который ей по глупости показался наименее мокрым, приткнула сбившиеся волосы под косынку.
– Не статую, а стелу, – поправил я ее, глядя, как она бесстыдно прихорашивается для физрука.
– А что это такое? – спросила она, продолжая спокойно стараться.
Я тоже решил принять свои меры, пока он не вынырнул.
– Не мешайте, – сказал я, – что вам моря мало, плывите дальше.
– А ты, мальчик, не груби, – ответила она надменно, словно разговаривала со мной из окна собственного дома. Быстро же они осваиваются. Она знала, что физрук рано или поздно вынырнет и будет на ее стороне.
Физрук шумно вынырнул, словно танцор, ворвавшийся в круг. Хотя он очень долго был под водой, это был пропащий нырок, потому что сейчас он нырял не для нас, а для нее.
– Ну как, видели? – спросила она у него, словно они были из одной компании, и даже подплыла к нему немного.
– А, – сказал он, отдышавшись, – фантазеры! – Так он называл всех маломощных и вообще никчемных людей. – Давайте лучше сплаваем.
– Давайте, только не очень далеко, – согласилась она, может быть, назло мне.
– А как же плита? – проговорил я, тоскливо напоминая о долге.
– Я сейчас дам тебе шалабан, и ты сразу очутишься под своей плитой, – разъяснил он спокойно, и они поплыли. Черная голова с широкой загорелой шеей рядом с красной косынкой.
Я посмотрел на берег. Многие ребята уже лежали на песке и грелись. Учитель все еще стоял на своих костылях и ожидал, когда я найду плиту. Если б я еще вчера не видел этого пацана, с которым мы ее нашли, я бы, может, решил, что все это мне примерещилось.