Золото Югры
Шрифт:
– Поговорить можно. Только ведь они не отстанут. Поди, для такого случая и сани запрягли. Такой подлый обоз вместе с нами заедет в Москву, что хоть святых выноси!
Выезжать населенцам Юдино никуда не разрешалось. На тот случай и стояли здесь рейтары. Но капитану Ричардсону с поддельным посольским «фирманом» англицкой королевы знать о сем порядке не полагалось.
Макар снова увидел человека от дядьки Осипа. Человек постоял возле двух крайних девиц, что мерзли на снегу слева от ворот, и опять исчез.
Макар сунул в широкий рукав рясы кухонный
– Шиллинги давай!
Получив две тяжелые серебряные шестигранные монеты, Макар тяготным шагом вышел на улицу.
– От имени посла королевы Англии, я, Макар Старинов, заявляю, что вышел здесь полный обман! Разрешите показать, господин майор Штебин?
– Ответственность берет на себя посол английский! – пролаял Ганс Штебин и отъехал шага на три от строя девиц.
Макар подошел к первой, что стояла справа от ворот.
– Понесла, значит, от сэра Ричардсона? – громко спросил Макар.
– А вот и понесла! – нагло выпятила животик девица.
Макар легко освободил кухонный нож из рукава рясы и полоснул по выпяченному животу.
Окружающие охнули.
А на белый снег из живота повалили легкие гусиные перья из подушечки, привязанной спереди.
Макар уже резал живот второй, потом третьей девице, пускал пух и перья, когда до других дошло, пять девиц бросились россыпью по дворам. И только две, те, что стояли слева от ворот, не тронулись с места.
Да у них на лицах уже читалось, что они беременны. Пятнами изошли лица.
Макар достал два серебряных шиллинга, сунул деньги в две заледеневшие ладони и, не оборачиваясь, пошел в дом.
Капитана откровенно затрясло, когда он увидел Макара, входящего в дом с ножом в руке.
– За кого испугался? – спросил Старинов. – За меня али за девиц?
– За тебя, Макара, за тебя испугался! – соврал капитан.
Но в первый раз подумал здраво и осмысленно, что такой человек ему пригодился бы и в Англии, и в Московии. Ибо граф Эссекс первым рейдом не ограничится и пошлет второй – на поиск северного речного пути в Китай и Индию… А головой отвечать за положительный результат экспедиции граф Эссекс обязательно назначит его, капитана Ричардсона. Даже если тот вернется в Англию без руки, без ноги и с одним глазом.
Боже! Храни Англию от графских кровей!
Глава двенадцатая
Когда выехали на Москву-реку и понеслись мимо усадеб Замоскворечья по ровному ледяному насту к воротам Кремля, капитан Ричардсон откинул занавеску возка и заорал от негаданного страха.
Санный путь по реке с осени всегда накатывали точно посреди реки Москвы. А уже за десять верст до города, по краям, у самых берегов реки, испокон веков шла самая доходная, зимняя торговля. Здесь можно было купить все, что есть съестного на матушке-Земле: грибы соленые, яблоки моченые, изюм и рахат-лукум, капусту соленую и клюкву мороженую. Ну а мясного на этой зимней ярмарке стояло столько, что глазом не охватишь.
Ричардсон откинул занавеску тогда, когда возок катил мимо мясного ряда,
Вот на такую, стоящую на льду ногами ужасающе кровавую коровью тушу, и наткнулись глаза капитана. А потом он увидел бесконечный ряд красных от крови коров и быков, стоящих по обеим сторонам речной дороги.
Сопровождающие крытые возки стрельцы иногда орали: «Пади!» Орали потому, что к мчащимся возкам смело бросались бабы и мальчишки с тушками кур, уток, зайцев и даже баранов.
Обилие мясной пищи в таком морозном и диком краю сначала оскорбило Ричардсона. Бог не мог допустить такого, чтобы посреди мертвого снега и льда стояли огромные города, а их окружали завалы мяса и плодов земли.
– Истово молюсь покровительнице небесной, Деве Марии, – сказал вслух сам себе капитан, – что эти земли достойны католической нашей веры и нашего англицкого владения!
Слишком громко, видать, разговорился в крытом возке капитан. Снаружи откинулась оконная занавеска. Соскучившийся по разговору, поддавший водки стрелец, видимо, уловил некоторое изумление в голосе важного господина и проорал:
– Туша коровы стоит полтину серебром! Баран – три алтына! Гусь – один алтын! Дешево и сердито! Не робей, англ, с голоду не помрешь!
Накатанная ледяная дорога пошла вправо от реки Москвы – на речку Неглинную и втянулась прямо в Боровицкие ворота Кремля. Возок подкатил к боковому входу в Царские палаты. Конвой спешился. Дверца возка откинулась, и сухой, важный мужчина в посеребренном кафтане протянул капитану руку:
– По здорову ли королева англицкая?
Ричардсон оглянулся. В узком проезде между стеной Царских палат и длинной стеной какого-то храма второго возка, с Макаром Стариновым, уже не виднелось.
Капитан ступил на Московскую землю, сдавленно кашлянул:
– По здорову, по здорову…
Он не ведал посольского обихода, и дьяк посольского приказа, боярин Возничий, это тотчас смикитил.
– Ну, тогда пошли, капитан, чего там, – дьяк развернулся и пошел быстрым шагом на низкое крыльцо. Капитан Ричардсон едва поспел проскользнуть за ним в тяжелую, медью окованную дверь.
Посла Ричардсона царь Иван Васильевич принимал в Малом тронном зале.
Ивану Васильевичу недужилось. Врач Бромель сказал, что солнце поворачивает на весну, и в человеческом теле, как в дереве, начинают бродить соки. Соки эти давят на жилы и оттого – немочь.
Царь всея Руси принял посольскую грамоту капитана Ричардсона, передал ее стоящему по правую руку Осипу Непее, пригласил посла отобедать пополудни и сошел с трона. Обернулся:
– Какие будут вопросы, али просьбы, все решит Непея. Я же за делами многими, военными, смогу тебя, посол, только проводить. Не серчай.