Золото
Шрифт:
– Мы управляющие здешней шахтой. Как-нибудь загляните к нам, - говорит он мне на прощание.
Билл производит симпатичное впечатление, но вот Факинг - это малый сукин сын.
Мы с Дианой решили устроить небольшую уборочку в доме. Если уж пришлось жить здесь какое-то время, так пусть хибара станет пригодной для пребывания. Я ломаю двухэтажную кровать и делаю одну, но побольше, после чего, когда Диана затыкает щели в досках с помощью пальмовых листьев, снимаю занавеску и устанавливаю вместо нее перегородку из бамбука и плетеных листьев.
Когда мы заканчиваем
Вся деревушка состоит из дома канадцев, дома Салтараны, пульперии, мазанки двух старичков сразу над ней и четырех халуп у речки Карате. Чуть выше, на берегу рио находится лагерь, принадлежащий "Карате Майнинг Компани", с мастерскими и ангаром, где спят рабочие; а еще выше - лагерь орерос. Это уже скопище картонных и пластиковых упаковочных ящиков, собранных золотоискателями, которые держатся вместе и помогают друг другу.
Здесь их около сотни, все живут вместе с женщинами и детьми в грязи, толкотне, без малейших удобств и без всяческих перспектив на будущее. Мне такие места известны. Ведь золото мне не в новинку. Я уже видал лагеря золотоискателей в Габоне и в Бразилии, на границе с Венесуэлой. Повсюду одни и те же вши, одна и та же бедность. Эти мужики работают целый день, чтобы за пару часов пропить весь свой заработок. И если я решился на это приключение, то вовсе не затем, чтобы пахать как они. Сначала надо найти побольше информации, чтобы потом использовать ее наилучшим образом.
Мы возвращаемся домой. Мне известно, что Салтарана вернется через пару дней, и хочу воспользоваться этим временем, чтобы немножко отдохнуть с Дианой.
* * *
Вечером иду один в пульперию. Для Карате это стратегический пункт, потому что все новости стекаются сюда: кто-то нашел такой-то и такой-то самородок, кто-то погиб в обвале, в таком-то и таком месте нашли супер-жилу. Чем время позже, тем более фантастическими становятся рассказы: размеры самородков растут вместе с количеством выпитых бутылок.
Бретт сделался расистом и ненавидит посетителей. Но следует признать, что в связи со здешними условиями, проживающие тут Тикос это не салаги, хотя и не светила ума. Они отупели от зверской работы, их мозги давно уже растворился в контрабандном спиртном, многие из них - это живые трупы.
Иногда Бретту сложновато справиться с ситуацией. Он женат и не всегда внушает достаточно уважения, чтобы его жену не цепляли. А кроме того, он делает ту ошибку, что время от времени нажирается с посетителями, а это тут же ломает некоторые барьеры. тикос не различают вежливости и доверительности, поэтому часто делаются нахальными. В особенности же, в этой пульперии, где после наступления темноты никто не держится на ногах. Драки стали чем-то обыденным, поэтому Бретту частенько приходится применять силу. Он выносит, вытаскивая за ноги, валяющихся на грязном полу типов в бессознательном состоянии, выкидывает их на улицу, и там они ожидают конца, уткнувшись носом в собственную блевотину.
Атмосфера
– Сам видишь, какая у них тут житуха, - говорит мне Бретт.
– Несколько дней они пашут, а потом все пропивают за одну ночь. Заметь, я говорю это не потому, что жалуюсь, ведь все перекочевывает в мой карман, - прибавил он с ухмылкой.
– Ну а ты что, собираешься идти с ними?
– Нет, у меня не рабский менталитет. Я хочу лишь побольше узнать про золото и найти какой-то способ воспользоваться всем этим, но у меня нет желания пахать как вол. Надо, чтобы меня кто-нибудь поучил мыть золото, хотя бы самые основы. А уж потом я как-нибудь справлюсь.
– Вот тут, как раз, ничего сложного нет. Каждый из этих придурков расскажет тебе все, если поставишь им выпивку. Тебя познакомить с кем-нибудь?
– Нет, спасибо, у меня другая задумка.
На следующий день с двумя бутылками гварро под мышкой я посещаю двух старичков. У них ужасная ссора, но, удивленные моим визитом, они свою семейную сцену прекращают. А увидав бутылки, они и вовсе начинают улыбаться.
– Слушайте, друзья, у меня к вам предложение. Я хочу научиться мыть золото. Ставлю выпивку так долго, пока не сделаюсь специалистом.
Мое предложение им нравится, так что отношение к нему самое что ни на есть серьезное. С чувством собственной значимости они величественно спускаются к реке. Мой метод прост: пара движений миской - и глоток гварро. Дело в том, что для вымывания золота служит что-то вроде большой миски с небольшим углублением посредине. Заполнив ее несколькими лопатами золотоносного шлама, нужно присесть с пяточком килограммов в руках и слегка нагнуться вперед. Мало того, что позиция не совсем элегантная, так от нее еще и чертовски болит поясница.
Полуприсев в воде и с наполовину погруженной в воду миской, старикашки начинают ее крутить. Образуется движение воды, которое, вместе с центробежной силой, постепенно отбрасывает камушки и песок. Вращательное движение довольно часто следует прерывать, и разделять породу, чтобы не образовывались слипшиеся кусочки, а затем - потряхиванием справа налево сдвигать более тяжелое золото на дно миски, которую здесь называют катиадорой. Все это вроде бы и просто, но требует привычки. Ведь достаточно, чтобы было больше необходимого воды, излишне резкого движения и мелкие золотые зернышки вылетают из миски.
Упражняюсь несколько часов, пока не разболелась спина. Когда решаю, что хватит, обе бутылки пусты, зато стариканы налились под завязку. Оставляю их валяться на берегу и возвращаюсь к Диане, чтобы провести с ней вторую часть дня на пляже. К вечеру приползают мои учителя, предчувствуя, будто можно еще выпить. Отогнать их стоит больших трудов. Основные движения мне уже известны, опять же, можно и попрактиковаться. Впрочем... мастером в этом деле я становиться не собираюсь. Если катиадора и станет в будущем частью моего снаряжения, всегда можно будет найти какого-нибудь кретина, который станет ломать поясницу за меня.