Золотое царство

Князева Виктория

— Эй, Славята, — хлопнул Вертодуб по плечу спящего паренька, — подъем!

Славята с трудом разлепил глаза, взглянул на нависшего над ним богатыря и от страха чуть не упал с кровати.

— Вставай, — рассмеялся Вертодуб, — чего пугаешься?

— Доброе утро, — пробормотал Славята, мало-помалу припоминая, каким образом он здесь очутился, — а что, уже в дорогу пора?

— Почти, — кивнул стрелок, — позавтракаем только, и сразу в путь. Ой!

Андрей отпрыгнул в сторону, чтобы не наступить

на царевну, которую сразу и не заметил. Зелинега спала неспокойно, металась из стороны в сторону, и даже приход трех добрых молодцев не смог нарушить ее сна.

— Ты что же, в ее опочивальне спал? — возмутился стрелок.

— Я… не помню, — признался Славята, с удивлением смотря на спящую царевну, — я даже не помню, как здесь оказался.

— А почему она на полу? — подступил Андрей к нему вплотную. — Сказывай!

— Не знаю я! — испуганно воскликнул парень, прижимаясь к стенке.

Стрелок уже хотел вытащить его из кровати и объяснить доходчиво, как надобно обходиться с царственными особами, но тут на помощь к Славяте пришел Вертодуб.

— Чего вы, мужики, как дети малые?

— А он в царевниной светлице спать удумал! — пожаловался Андрей, ревниво посматривая на Зелинегу.

— А тебе-то что?

— Негоже так…

— Негоже, что девка на полу лежит, — рассудительно молвил Вертодуб. — Это нам, мужикам, хоть на печи, хоть под деревом спать — все едино, а девицы, они хрупкие да неженные. Тем более царевны! Давайте-ка ее с пола подымем да на кровать уложим. Славята, кыш отсюда!

Славята мигом соскочил с постели и спрятался за спину Вертодуба, опасливо поглядывая на Андрея. Но стрелок уже и думать о нем забыл, жадно взирая на царевну.

— Я сам ее положу, — быстро сказал Андрей и, прежде чем кто-то успел возразить, метнулся к Зелинеге и подхватил ее на руки. Оказалась царевна невесомой, будто бы и вовсе не было ее под длинной рубахой, но стрелок чувствовал ее тепло, слышал, как размеренно бьется сердце. В какой-то момент он прижал ее к себе крепко-накрепко, потом вдруг испугался, как бы совсем не раздавить, и осторожно положил на кровать. Затем стрелок осторожно укрыл Зелинегу одеялом и вздохнул — до того была царевна хороша, что так бы стоял и смотрел хоть до завтрева!

Но жестокий Вертодуб не дал Андрею вдосталь налюбоваться прекрасной Зелинегой.

— Пойдем, — нетерпеливо позвал он, — дорога дальняя, еще с царем посоветоваться надо.

— Иду, — вздохнул стрелок, бросил последний взгляд на царевну и с сожалением вышел из ее опочивальни.

Царь Еремир стоял посреди горницы и выслушивал донесение от Звенигора. А тот уже успел обежать весь остров и докладывал царю, что все воины в сборе и готовы по первому приказу отправиться в бой.

— Это хорошо, — покивал Еремир, — это очень даже хорошо. Ты поди пока,

дружок, погуляй чуток, а мы тут с ребятушками потолкуем маленько.

— Слушаюсь, государь, — поклонился Звенигор и вышел из горницы.

Несколько минут царь молча смотрел на вошедших молодцев, словно бы обдумывая что-то. Наконец он проговорил:

— Ну что, ребятушки, вот все и готово. Воины мои, все как есть, под копье встали, теперь дело за вами. Ступайте да разведайте, что да как, а нас на закате поджидайте. Только вишь, какое дело: армия моя в бой хоть сейчас идти готова, а только без нужного знака и с места не сдвинется. Вы, сынки, вот что сделайте…

С этими словами Еремир достал из-за пазухи крохотную птичку, вроде бы ласточку, да только белую как снег.

— Это Белка.

Андрей изумился:

— Почему белка?!

— Потому что ласточка, — с неменьшим удивлением ответствовал царь, — а что?

— Ласточка, — кивнул стрелок, — только отчего же она белка-то?

— Так Белка и есть, — хмыкнул царь, — белая потому что.

— Я вижу, что белая! — взвыл Андрей. — Я не понимаю, почему ты, государь, говоришь, что это белка!

— Не понять мне тебя, сынок, — покачал головой Еремир, — Я ж тебе тол кую: это не белка, а ласточка. А то, что она Белка, — так это потому, что не черная…

Тут стрелок запутался окончательно и с ужасом уставился на бедную ласточку, которая сидела на руке у царя и весело поглядывала на окружающих темными своими глазенками.

— Давай-ка ее сюда, государь, — кивнул Витомысл. — Я вроде бы со зверями и птицами всегда ладил, а черная ли она, белая — это все едино.

— Держи, — улыбнулся царь и протянул молодцу руку.

Витомысл осторожно взял ласточку обеими руками за спинку, крылья ее прижал к бокам осторожно, чтобы не помять, и сунул птицу за пазуху. Там она и примостилась живым комочком, уцепившись лапками за нательную рубаху, — Смотри не раздави, — забеспокоился Еремир, — они птица нежная!

— Все птицы такие, — с улыбкой сказал Витомысл, — не бойся, государь, не впервой. Я еще в детстве, бывало, птиц силком ловил, с тех пор уж знаю, как брать да как держать.

— Так что сделать нужно? — спросил Вертодуб. — И как же она справится-то? Вон ведь какая махонькая! Неужто такая кроха через целое море перелетит?

— Перелетит, — кивнул царь, — эта птица не раз уже в бою побывала. А сделайте вы вот что. Есть у царя Кусмана на левой рученьке золотой перстенек. Перстенек тот не простой, а заветный, зачарованный, родной брат перстеньков Зелинеги. Коли увидят его мои воины — пройдут по морю аки посуху, в битву вступят кровавую. Нацепите вы перстенек на лапку ласточке да и пустите ее на волю, мигом у меня будет. По этому знаку я и армию свою двину.