Золотое руно (сборник)
Шрифт:
Он также заказал МРТ для Кадима Адамса. Рядового сканировали непосредственно перед началом процедуры Ранджипа. Неудачная попытка стереть некоторые его воспоминания не должна была произвести в мозгу Кадима никаких изменений, которые способен заметить МРТ-сканер, но Ранджип хотел проверить, есть ли там структурные изменения, которые можно бы было отнести на счёт сцепки памяти. И снова результат был отрицательный – между его старым МРТ и новым не было никакой заметной разницы.
Но всё-таки что-то изменилось.
Когда Кадим выехал из камеры сканера, он
– Сью со Старателем.
Ранджип немного склонил голову набок; он никогда раньше не слышал, чтобы Кадим называл президента кодовым именем.
– И?
– Она со Старателем прямо сейчас, – сказал он.
– Вероятно, – сказал Ранджип.
– Я это вижу, – сказал Кадим. – Его. Его палату. Я вижу это прямо сейчас.
– Вместо меня? – спросил Ранджип.
– Нет, гуру, вас я тоже вижу. Вас более ясно, но я также вижу… я также вижу то, что видит она. Словно фотка с двойной экспозицией или остаточное изображение – что-то такое.
– Наложенное на то, что видишь ты?
– Ага.
– Как долго это продолжается?
– Я не знаю. Недолго. Изображение слабое, как я сказал. Внутри машины я не мог его разглядеть, но здесь, лёжа на спине и глядя в потолок – здесь ведь чисто белый потолок, видите? – Он поднял руку; Ранджип взглянул на потолок и согласно кивнул. – Так что моё собственное зрение почти ничего не показывает, и я могу – чёрт, вот ведь странно – я могу увидеть то, что видит она – тускло, призрачно, но вполне ясно.
– Воспоминания содержат мало визуальной информации, – сказал Ранджип.
– Это не воспоминания, гуру. Я могу прыгать по её памяти как хочу. Что она ела вчера на ужин? Гамбургер без булочки в кафетерии в вестибюле. Что ела на обед? Протеиновый батончик. Куда пошла после ужина? В женский туалет рядом с вестибюлем – что-то попало ей в глаз, и она довольно долго с ним возилась. Я могу вспоминать эти вещи вразброс, в любом порядке. Это же больше похоже на кино: я не могу его ни прокрутить вперёд, ни вернуть назад, ничего.
– И всё это с её точки зрения? Ты уверен?
– Ага. Старатель только что спросил: «Есть новости по делу, которое мы обсуждали ранее?»
– Ты также и слышишь , что она слышит?
– Если вокруг тихо. Слышно реально плохо – ну, вроде как когда включил айпод, а наушники не надел. Слышишь тихую музыку и думаешь – чёрт возьми, откуда она идёт? Что-то вроде того. Мы сейчас разговариваем – мы с вами – так что я не могу разобрать их речь, и когда я смотрю на вас или на всю эту технику, то фон получается слишком сложный и разнообразный, чтобы я мог нормально видеть то, что видит она, но если сосредоточиться, то можно что-то разобрать.
Оператор МРТ – миниатюрная женщина с ярко-рыжими волосами – заговорила.
– Это типа как плавунцы?
Кадим нахмурился.
– Кто?
– Они есть у многих людей, – сказала оператор. – Кусочки мусора в стекловидном теле глаза; ты их видишь, когда смотришь на чистое голубое небо или на лист белой бумаги или что-то такое,
– Да, – согласился Кадим. – Что-то вроде. Но гораздо чётче. – Он снова посмотрел на потолок. – Я вижу Старателя прямо сейчас – он как будто смотрит прямо на меня, и у него больше нет той дыхательной штуки в носу.
– Ты просто получаешь её сенсорный поток, – спросил Ранджип, – или ты также читаешь мысли агента Доусон?
– Трудно сказать. Есть какие-то слова , исходящие явно не от Старателя. Но я их не слышу – и они идут не равномерным потоком. Но да, это, должно быть, Сью. «Проверить с Дэррилом» «какой-то-сякой-то доступ по карте». Обрывки, но я их слышу.
– Погоди-ка минутку, – сказал Ранджип. Рядом стояла каталка. Он растянулся на ней, подумав – уже не в первый раз – о том, как хорошо иметь тюрбан в качестве портативной подушки. Он посмотрел в тот же белый потолок, что и Кадим, и попытался различить неясные образы жизни Люциуса Джоно – не воспоминания рыжеволосого хирурга, а то, что сам Джоно в данный момент видит. Он также напряг слух, пытаясь расслышать звуки, которые в данный момент мог слышать Джоно. Конечно, была вероятность того, что Джоно спит, хотя уже было хорошо за полдень, но…
Ничего. Вообще ничего. Ранджип слез с каталки.
– Вздремнули, гуру?
– Просто попытался выяснить, не работает ли моя сцепка таким же образом. Похоже, нет. И всё же давай-ка проверим. – Он вытащил свой «блэкберри» и крошечные наушники к нему, затем перешёл на другой край комнаты, достаточно далеко, чтобы Кадим не смог услышать, что говорится в наушниках. Затем он набрал номер.
– Агент Доусон. Это Ранджип. Вы можете говорить?
– Да.
– Вы с президентом Джеррисоном?
– Да.
– Скажите: на нём по-прежнему надет респиратор?
– Нет, его убрали около часа назад.
Ранджип почувствовал, как у него чаще забилось сердце. Это, однако, всё ещё не доказывало ничего, кроме того, что Кадим имеет доступ к памяти агента Доусон, как и раньше.
– Мне нужна ваша помощь в небольшом эксперименте.
– Хорошо, – сказала Сьюзан. – Две секунды. – Он услышал, как она извиняется перед президентом Джеррисоном. Ранджип как раз смотрел на Кадима, когда услышал, как Джеррисон говорит «Я отсюда никуда не денусь», и увидел, как Кадим улыбнулся – но президентской остроте или чему-то ещё?
Когда Сьюзан снова заговорила в телефон, Ранджип сказал громким голосом, так, чтобы услышал Кадим на другом краю комнаты:
– Рядовой Адамс!
– Я!
– Я собираюсь попросить агента Доусон задумать серию чисел от одного до десяти. Когда она думает об этих числах, ты будешь поднимать соответствующее количество пальцев, хорошо,
Кадим кивнул.
– Ладно, агент Доусон, вы слышали, что я сказал. Дайте мне серию чисел от одного до десяти. Не какую-нибудь известную последовательность, которую вы знаете наизусть, а случайные числа. По одному в секунду. Просто прошепчите их мне. Начинаем… сейчас.