Золотое руно (сборник)
Шрифт:
– Да что вы говорите! – воскликнула Акико. – Как долго, по-вашему, они позволят вам держать Верхний Эдем в заложниках? Сколько времени пройдёт, прежде чем остальные жильцы запаникуют? Они должны будут положить этому конец.
– Всё будет хорошо, – сказал я. – Я обещаю.
– Вы обещаете? – Это Хлоя вступила в разговор. – Чего стоит ваше обещание?
Я подошёл к женщинам немного ближе; мне так хотелось успокоить их и приободрить.
Внезапно Гадес прыгнул. Это миф, что люди на Луне движутся замедленно: объекты падают медленно, но если ты оттолкнёшься от
Внезапно обе женщины тоже пришли в движение. Акико вскочила со своего кресла и тоже прыгнула к нам. Хлоя схватила металлический футляр, с которым пришла, и бросилась на меня, явно собираясь размозжить мне им голову.
Я по-прежнему крепко держал пистолет в правой руке. Однако Гадес прижал её к стене, не давая мне выстрелить в него или одну из женщин.
Отчаянные времена требуют отчаянных поступков…
Я вывернул запястье так сильно, как только смог, и выстрелил. Здесь, в салоне, выстрел звук выстрела был оглушительным. Практически тут же питон ударил в цель. Я хотел лишь проделать дыру во внешнем корпусе, но не смог хорошо прицелиться. Питон попал в иллюминатор, прошил закрывающую его виниловую шторку, как папиросную бумагу, и разбил стекло за ней. Воздух со свистом начал выходить из салона, завыл сигнал тревоги. Шторка с маленькой дырочкой посередине выгнулась наружу. Судя по звуку, закалённое стекло иллюминатора за ней было выбито полностью, так что единственное, что не давало всей атмосфере с рёвом устремиться наружу, была дырочка в шторке, через которую сперва нужно было пройти.
Мы все теперь смотрели на эту шторку, смотрели, как она выгибается всё больше и больше. В любой момент поток выходящего воздуха мог сорвать её, открывая пустой овал иллюминатора; когда это произойдёт, салон потеряет весь воздух в течение нескольких секунд.
Гадес был в ярости, конский хвост его причёски трепыхался в потоке воздуха. Он продолжал прижимать меня к стене, но знал, что если ничего не сделает, то мы все умрём. С недовольным «Да чтоб тебя!» он отпустил меня и крикнул женщинам:
– Быстро! Найдите что-нибудь, чтобы прикрыть окно!
Виниловая шторка уже начинала трескаться по краям, и воздух стал утекать быстрее. Хлоя на мгновение застыла, разрываясь между желанием забить меня до смерти своим металлическим чемоданчиком и спасти собственную жизнь, потом бросила чемоданчик, который лениво полетел вниз, ударился о пол, подскочил на полметра и снова упал. Сама она бросилась к ближайшему креслу и попыталась выдрать из него сиденье – но лунобусы, разумеется, никогда не летают над морем, и их сидения не являются одновременно съёмными плавстредствами.
Акико тем временем кинулась к медкомплекту, висящему на стене рядом с входом в пилотскую кабину. Она торопливо открыла его и нашла упаковку бинтов. Они без сомнения были не такие плотные, как ей хотелось бы, но она всё равно запихала немного бинта в дырку в виниловой шторке.
Однако хотя шум выходящего воздуха малость утих, это никак не решило проблему трещин по краям. Я подумал, не загнать ли всех в пилотскую кабину; дверь туда, похоже, герметична. Собственно, Гадес уже скрылся в ней. Я испугался, что он собирается захлопнуть за собой дверь и спастись, оставив нас здесь задыхаться. Но через секунду он появился
Акико нашла в медкомпекте клейкую ленту и принялась заклеивать края карты. Я тем временем взял все тюбики ремонтной пасты для скафандров и сунул их Хлое, которая также стала выдавливать их на края карты. Гадес по-прежнему стоял, расставив руки и прижимая карту к стене.
Видеофон вовсю сигналил о входящем вызове. Бог знает, как долго – пока шум утекающего воздуха не утих, мы его и услышать-то не могли. Держа пистолет нацеленным на спину Гадеса, я придвинулся к видеофону и нажал кнопку ответа.
– Салливан.
– Мистер Салливан, Господи, у вас там все целы? – Голос Смайта, британский выговор искажён паническими интонациями.
Хлоя почти закончила герметизировать края карты. Гадес опустил руки и повернулся ко мне. Его серые брови приподнялись, когда он увидел, что пистолет нацелен ему прямо в сердце.
– Да, – ответил я. – Всё в порядке… пока что. Мы… э-э… дали течь.
Заговорил другой, знакомый голос.
– Джейкоб, это Квентин Эшберн. Вы по-прежнему подключены к системам жизнеобеспечения Верхнего Эдема. Она не приспособлена к быстрому наполнению лунобуса атмосферой, но давление в салоне должно вернуться к норме примерно через час, если течь устранена.
Я взглядул мимо Гадеса. Хлоя закончила, и карта как будо бы держалась.
– Устранена, – сказал я.
Я услышал, как Квентин шумно выдохнул.
– Хорошо.
Снова заговорил Смайт.
– Что у вас там произошло?
– Ваш мистер Гадес напал на меня, и мне пришлось стрелять.
На пару секунд наступила тишина.
– Ох, – сказал Смайт, наконец. – Он… Брайан не пострадал?
– Нет, нет, все в полном порядке. Но я надеюсь, что вы теперь понимаете, что я не шучу. Как там продвигается доставка другого меня сюда?
– Мы всё ещё его разыскиваем. Его нет в его доме в Торонто.
– У него есть мобильник, Гос-с-споди ты Боже мой! Его номер… – я продиктовал.
– Мы попробуем, – сказал Смайт.
– Давайте, – ответил я, потирая виски. – Часы тикают.
35
Мария Лопес встала, чтобы произнести заключительное слово ответчика от имени Тайлера Горовица. Она почтительно поклонилась судье Херрингтону, потом повернулась к шести действующим присяжным и одному запасному.
– Вопрос на этом процессе, леди и джентльмены, очень прост: в чём состоит идентичность личности? Это явно нечто большее, чем простая биометрия. Мы видели, что кто угодно может прикинуться кем угодно другим, имея доступ к соответствующим технологиям. Но в глубине наших бьющихся сердец мы понимаем, что в понятии «быть кем-то» есть что-то невыразимое словами, что-то, ускользающее от измерения, что-то, что делает каждого из нас самим собой. – Она указала вытянутой рукой на Карен, одетую сегодня в серый брючный костюм. – Этот робот – этот объект! – хочет, чтобы мы поверили, что лишь потому, что некоторые его параметры идентичны параметрам покойной Карен Бесарян, он и есть миз Бесарян.