Золотое руно (сборник)

Сойер Роберт Джеймс

Фрэнк обвёл камерой стены и пол, после чего дал долгий крупный план операционного стола.

– На мой взгляд всё выглядит безупречно чистым, – прокомментировал он. – Никаких следов беспорядка.

– Никаких пятен крови? – спросил голос Дэйла. – Никаких следов вскрытия?

– Никаких.

– Теперь, доктор Нобилио, покажите нам, пожалуйста, вон те шкафчики на стенах.

Фрэнк выполнил его просьбу.

– Я хочу попросить вас показать крупно прикреплённые к ним таблички, а вас, Келкад – перевести нас, что на них написано.

Голос

Зиглер из наушников:

– Возражение, ваша честь. Прошу разрешения на совещание без протокола.

– Можете подо… – Судья Прингл, должно быть, отключила микрофоны; её голос оборвался на полуслове.

Фрэнк, паря в воздухе, посмотрел на Келкада и попытался пожать плечами.

– Простите, – сказал он.

Пучок щупалец на голове Келкада сморщился.

– Ваши суды тратят неимоверно много времени на процедурные вопросы.

– Это вы ещё в правительстве не работали, – уныло ответил Фрэнк. – Такое ощущение, что мы только и делаем, что спорим.

– По-моему, мистер Райс говорил, что вы идеалист?

– По сравнению с Дэйлом – безусловно. Но я идеалист в том смысле, что верю в то, что идеал достижим, будь то эффективный суд или эффективное правительство. Кроме того…

– …вернуться на свои места, – снова раздался голос Прингл. Какое бы юридическое затруднение они ни обсуждали, оно, по-видимому, было преодолено. – Мистер Райс, продолжайте.

– Спасибо, ваша честь. Доктор Нобилио, вы показывали нам ячейки хранения.

– О, простите, – Фрэнк снова нацелил камеру куда надо. – Теперь хорошо?

– Спасибо, – сказал Дэйл. – Капитан Келкад, вы не могли бы перевести для нас?

Фрэнк вдруг сообразил, что Келкад смотрит на верхнюю правую ячейку, тогда как он нацелил камеру на верхнюю левую – ещё одно маленькое культурное различие.

– Здесь написано…

– Нет, Келкад, – сказал Фрэнк. – Начните с левой верхней.

– О, просите. – Тосок воспользовался передней рукой, чтобы продвинуть себя вдоль стены. – На этой написано «хирургические»… ну, вы назвали бы это «материалы», хотя наше слово имеет более общее значение. «Имеющее отношение к хирургии».

– «Хирургические принадлежности», – подсказал голос Дэйла.

– Да, это подойдёт.

– А на соседнем?

– По горизонтали или по вертикали? – спросил Келкад.

– По горизонтали, – ответил Дэйл. – На следующем справа.

– «Бинты и марля».

– На следующем?

– «Искусственные суставы».

– Имеются в виду механические локти, колени и прочее, верно? – уточнил Дэйл.

Щупальца на голове Келкада качнулись в утвердительной жесте.

– Да.

– На следующем?

– Эта зелёная пометка – не буква; это знак, обозначающий холодное хранилище.

– Иными словами, холодильник, правильно? – спросил Дэйл.

– Да.

– То есть содержимое этой ячейки хранится при низкой температуре?

– Именно так.

– Под зелёным символом что-то написано. Что именно?

– Первая колонка означает: «органы для трансплантации». Вторая – «сердца».

– Келкад,

я вижу, что слова, которые вы только что прочитали, выглядят принципиально иначе, чем надписи, которые мы видели ранее. Вы можете это объяснить?

– Надписи на прочих ячейках промышленного производства. Эти же написаны рукой.

– Другими словами, так выглядит тосокское рукописное письмо, верно?

– Да.

– Вы узнаёте почерк? – спросил Дэйл.

– Возражение! – голос Зиглер. – Келкад не является признанным экспертом по тосокской графологии.

– Отклоняется, – голос Прингл. – Вы можете ответить на вопрос.

– Это почерк Хаска, – сказал Келкад. – Его легко узнать – очень неряшливый.

Фрэнк услышал в наушниках легкий смешок.

– Можно ли утверждать, что эта ячейка была подписана после вашего отлёта с Альфы Центавра? – спросил Дэйл.

– Несомненно. Когда мы отправлялись, то не имели органов для трансплантации.

– Откуда взялись эти органы?

– Из Селтар, погибшего члена моей команды.

– Я знаю, что тосоки довольно чувствительны к холоду, – сказал Дэйл. – Если вы откроете холодильную ячейку, это не будет представлять для вас опасности?

– Нет.

– От этого не сработает ваш гибернационный рефлекс?

– Нет.

– Вы не могли бы открыть ячейку?

– Я вынужден возражать, – сказал Келкад. – Внутренние органы не должны выставляться на обозрение с немедицинскими целями.

– Я понимаю, – сказал Дэйл. Судя по голосу, он отвернулся от микрофона. – Вероятно, другие тосоки захотят удалиться из зала суда?

В наушниках послышался приглушённый шум и шаги.

– Другие тосоки больше не просматривают эту трансляцию, – сказал Дэйл. – Продолжайте, пожалуйста.

– Если без этого никак, – сказал Келкад. Над самым краем нижней стороны шестиугольной крышки ячейки было четыре круглых углубления. Келкад вложил в них четыре пальца передней руки. Фрэнк сделал крупный план, чтобы показать процесс в подробностях. Пальцы Келкада согнулись в суставах, и раздался щелчок. Пришелец потянул руку на себя, и прозрачный шестиугольный модуль, словно гигантский кристалл кварца, выехал из стены. Келкад выдвинул его примерно на восемьдесят сантиметров; таким образом, видимая часть была одинакова в длину и в ширину. Волна холодного воздуха окатила Фрэнка, следуя за создаваемыми системой вентиляции воздушными потоками. Через видоискатель он заметил, как изображение на пару секунд затуманилось, но потом снова очистилось.

– Доктор Нобилио, – сказал голос Дэйла, – не могли бы вы показать нам, что внутри камеры?

С первой попытки Фрэнку это не удалось. Келкад протянул ему заднюю руку. Фрэнк ухватился за неё и подтянулся ближе к контейнеру.

– Хорошо видно? – спросил он.

– Да, – ответил Дэйл. – Келкад, вы можете идентифицировать объект, который мы видим?

Холодильная камера содержала розоватую массу размером со сжатый кулак, по-видимому, завёрнутую в прозрачную плёнку и обложенную кусками льда.