Золотое яблоко Фрейи
Шрифт:
— Мистер Норман…
— Зови меня просто Берт, сынок.
— Берт, Сэм Френсис говорит, что вы настоящий моряк.
— А ты и Сэма знаешь? — Норман совсем подобрел. — Да, Том, поплавал я на многих судах и в разных широтах. Видишь пепельницу? — Он ткнул чубуком трубки в череп. — Это мне ребята подарили — переплавили пули из обоймы одного придурка, который очень хотел пострелять, и почему-то в меня. У моря и моряков свои законы… Но не мне судить, какой я был моряк. Вот Сэм, мы с ним ходили вместе на «Красавице» не один год, — моряк что надо, хоть и любит пропустить лишний стаканчик. Но годы идут, и, если тебя
«И все-таки навещают. Интересно бы знать — кто?»
— Завидую вам. А не тяжело справляться с хозяйством? Такой огромный замок!
— Так после смерти хозяйки молодой Дэвис уехал отсюда. Разок в месяц я убираюсь. Да там, знаешь ли, чисто, так, пыль смахнешь, да и назад.
— Страшновато там одному, Берт?
— Еще как! А сколько народу-то померло — Джим, хозяйка, три ее дочки. И все в стенах замка. Вся прислуга разбежалась. Я тебе так скажу, Том. — Норман понизил голос. — Нечисто там, видит Бог, нечисто! Но я обещал Джиму приглядывать за домом, а Норманы свое слово держат. Да и пансион тот, «Веселый месяц», я уже давно продал — как умер в нем сэр Роберт, так конкуренты всех клиентов отвадили. Выпьешь еще?
— Ага, спасибо… А для чего вы разводите огонь, Берт?
— Шут его знает. Ты что, видел поляну?
— Да. Как будто дом сгорел. — Арчер отхлебнул из кружки.
— Еще бы! Эти брикеты, они так горят, что только держись.
— Можно посмотреть? — Томас вопросительно поглядел на Нормана.
— Вообще-то хозяин велел помалкивать. Да я гляжу, ты и так все знаешь, Том. Ладно, пойдем.
Норман и Арчер покинули дом, миновали по тропке густые заросли терновника и вышли на обширную поляну. Посредине ее темнело кострище футов семи в диаметре. Норман подошел к какому-то тюку, лежащему поодаль. Стащив с него серую плотную ткань, он показал на горку желтых брусков размером с полкирпича.
— Вот они. Ну и горят, что там твой бензин! Положишь пяток, а кажется, стог сена подожгли.
— Ну, с ними ясно. А чем вы тушите огонь, Берт? Норман показал на серую ткань:
— Так вот этой кошмой. Накинул — и все дела, будто спичку задул. Не поймешь, из чего она — с виду как парусина, а не горит.
— Это все вам Джим Дэвис дал, я так слышал, — пустил пробный шар Арчер.
— Джим? — удивился Норман. — Нет, с чего ты взял? Хотя и верно, когда замок восстанавливали, то пригоняли с его заводов грузовик с какой-то химией — мусор жечь, пни выжигать. Элис, она ни одной соринки не терпела. Может, это те самые хреновины и есть… Кто знает? Тут, брат, такое строительство было! Почитай, кроме того крыла, где их библиотека, все из руин поднимали. А нашел я их в подвале замка. — Норман взмахнул рукою с трубкой в направлении зубчатых башенок, торчащих вдалеке за темной массой деревьев.
— Ну, Берт, так прямо и нашли? — Томас недоверчиво посмотрел на Нормана.
— Конечно, нашел. А что мне было искать? Хозяин сам сказал, где лежит кошма с этими кирпичами, он-то знает замок как свои пять… — Норман внезапно замолчал, озабоченно поскреб подбородок.
— Пальцев, Берт? — подсказал Томас, понимая интуитивно, что дело в
— Да, Том, хотел сказать «пальцев». А у него…
— Что, у него их целых шесть? — выдавил улыбку Арчер.
— Нет… Шесть, это бывает, видел я такого уродца в Индии. А у него… руки не руки, протезы не протезы. Страх поглядеть! Но замок он знает хорошо, факт. Ну, я забрал всю его химию и приволок сюда. Давненько это было…
— Лет двенадцать назад, не меньше, — подхватил Томас и, видя, что Норман не возражает, увел разговор в сторону: — Интересная штуковина. — Он повертел в руках желтый брусок. — Столько лет пролежала на воздухе!
«А Дэвис, пожалуй, был прав — эта игрушка не что иное, как брикетированный напалм. И сделан он на химическом заводе. Итак, «Нозерн си ойл»».
— Джим сам все делал на совесть и других заставлял — у него бракованной продукции не было, — отозвался Норман, подтверждая мысли Томаса. — Хотя, с другой стороны, разве бренди становится хуже, отстоявшись лишний десяток лет в бочке из доброго дуба?
— Верно — по себе знаю, что нет, сколько ни пробовал доказать обратное Сэму Френсису.
Норман усмехнулся, и Томас ступил на тонкий лед.
— Значит, как в окнах свет погаснет, так вы и накрываете костер, Берт?
— Да нет, минут примерно через семь. Видел у меня песочные часы? Вот по ним и гашу. Ну а зажигаю я эти штуки по звонку хозяина.
— Точно, и звонил он вам в последний раз восемь дней назад.
— Ага, — согласился Норман. — Впрочем, нет, Том, постой… Последний раз я зажигал эти брикеты дней шесть назад, не больше…
— Дней шесть? — растерялся Томас, и тут его молнией озарила догадка: — Ну конечно, восемь дней назад был серый «шевроле». Что ни говори, лихо он придумал с машинами…
— Ума ему не занимать. Здорово он разбирается в этой…
— Психологии?
— В ней самой. Ну ты б удумал такое — отгонять машину не в темный сарай, а к огню? На него и бабочки летят! Ан нет — и «мерседес» упрятал. Да, не человек, а сущий дьявол во плоти. — Норман, сплюнув, перекрестился.
— Это точно, Берт, клянусь честью. Значит, шесть дней назад был «мерседес» с немецкими номерами?
— А вот насчет номеров тебе ничего не скажу, сынок. Был без очков — терпеть не могу их, ну и что разглядел в темноте? А было время, когда капитан частенько посылал меня марсовым. Хотя, постой, номера и вправду были необычные, да и машина немецкая. Но разве мало в Англии «мерседесов»?
— Хватает, была бы монета. Да, Берт, а хозяин-то кто?
— Как кто? — Норман удивленно посмотрел на Арчера. — Хозяин Хеллингтона, сынок.
— А, ну да, пиво у вас хмельное — всю память от-шибает. Вот, чуть не забыл — вам привет от Джона Брауна.
— От Брауна? Скажи ему, что дело, конечно, стоящее, да только двум господам не служат, а уж такие простаки, как я, — тем более. Этот, что машины отгоняет, я его видел, хотя я и должен сидеть дома — приказ Хозяина.
— Ну и что? — равнодушно спросил Томас.
— А то, сынок, что видел я на своем веку немало плохого, да вот такого и врагу не пожелаю.
— Привидение? — улыбнулся Томас.
— Нет, привидения из замка не выходят. А этот… Видел его спину, да и то мельком. Но мне и этого хватит на всю жизнь — он весь порос волосами длиною с уши спаниеля, даже ноги у самых ступней!