Золотоискатели в пустыне
Шрифт:
Позвякивая бубенчиками и подгоняемые криками Юнга, ишаки вышли со двора. Хун и Пао. бросили последний взгляд в темную шахту, по ступеням которой они поднимались и опускались много сотен раз, достали из убежища в стене новую трубку и кисет с табаком и побежали догонять ишаков.
Когда маленький караван приблизился к мельнице, его остановили два солдата и вызвали надзирателя, который только что поднялся с теплого кана.
— Ну-ка, богачи, разверните ваши вещи! — сказал он. — Я должен посмотреть, не увозите ли вы утаенное золото или богатую руду.
— Не задерживай нас, пожалуйста, лое, — попросил Лю
— Не теряй времени на разговоры, а снимай свои узлы! — рассердился надзиратель. — Когда я увижу, что золота нет, я отпущу тебя на все четыре стороны. Солдаты, стаскивайте все на землю!
Солдаты, державшие ишаков за морды, бросились развязывать вьюки. Обыск вносил развлечение в их однообразную жизнь, и они рады были стараться. Мигом узлы с постелями и одеждой очутились на пыльной дороге, были развернуты и перещупаны. Надзиратель смотрел и приговаривал:
— Ищите хорошенько, ищите везде. У них, наверно, припрятано золото!
Хотя время было рабочее, но сцена обыска привлекла несколько рудокопов и рудоносов, столпившихся поблизости. Надзиратель стоял впереди ишаков, загораживая им дорогу; вдруг один из них, почуяв близость ослицы на дворе мельницы, внезапно поднял хвост, вытянул морду и заржал перед самым лицом надзирателя, обрызгав его слюной. Восторженное приветствие животного было грубо прервано и перешло в жалобные ноты, потому что Юнг схватил его за хвост, а надзиратель ударил кулаком по морде и, бормоча проклятия, начал вытирать рукавом свое лицо.
— Звонко кричит твой ишак, приятель, — воскликнул Мафу с насмешкой в голосе. — Ты подержи лучше обоих за хвосты, чтобы они не мешали лое осматривать наши вещи.
Зрители, солдаты и мальчики улыбались; надзиратель покраснел от злости и прошипел:
— Сними-ка свою котомку, болтун, и вытряхни. Солдаты, обыщите и одежду на них, загляните в кисеты с табаком, везде ищите.
Солдаты усердствовали, перебрали все вещи, прощупали швы, перемяли подушки-валики, заглянули даже во флягу с остатками чаю и вылили содержимое на землю, заставили рудокопов снять обувь, обыскали погонщика и седла ишаков. Но ни руды, ни золота не оказалось нигде. Ожидания надзирателя были обмануты.
— Эту старую шахтовую крысу не так-то легко накрыть! — проворчал надзиратель, указывая на Лю Пи. — Золото он унес, видно, раньше и припрятал в надежном месте.
Он повернулся и пошел к своей фанзе, а на пороге обернулся и крикнул:
— Отпустите их, пусть убираются хоть в преисподнюю!
— Ай, ай, нехорошо так говорить честным людям на дальнюю дспогу! — воскликнул Лю Пи, когда надзиратель скрылся в дверях. Мафу погрозил ему вслед кулаком. Солдаты засмеялись и, вынув из-за пояса трубки, попросили у Лю Пи табаку за свои труды.
Отсыпая им горсточку, рудокоп сказал, вздыхая:
— Если бы вы меньше старались, я поблагодарил бы вас иначе.
— Ну, приятель, ты знаешь, наш лое сердитый, нельзя не стараться. Но мы в рот вам не заглядывали и косичек не расплетали, а золото, может быть, там запрятано, — ответил один.
— Не может быть, чтобы такой старый рудокоп,
— Можете и косу расплесть и в рот, и в другие места залезть, — рассердился Лю Пи, — нигде ничего не найдете.
Солдаты присели на корточки и курили, рудокопы складывали и вьючили свои вещи. Наконец, все было готово, и маленький караван тронулся дальше по улице. Прохожие, лавочник Ван Ли и подошедший с мельницы Ли Ю провожали уезжающих до последних домов поселка и пожелали им счастливого пути и удачи на новом месте.
Когда начался пустырь, Лю Пи сказал мальчикам:
— Вы идите, не спеша, вперед с ишаками, а мы с Мафу посидим, покурим перед дорогой.
Когда ишаки скрылись за поворотом, рудокопы вернулись к развалинам последней фанзы на брошенном отводе и в уголке двора, под кучей мусора, откопали свое золото, предусмотрительно припрятанное там накануне в сумерки. Два небольших, но тяжелых мешочка исчезли в глубине котомок. После этого Лю Пи и Мафу быстро пошли вперед и вскоре нагнали караван.
Через два часа путники подошли к речке Ангырты, окаймленной узкой полосой прибрежных рощ и зарослей. По мелкой гальке струилась чистая прохладная вода, к которой с жадностью припали животные и люди. Мальчики уже целый год не видели другой воды, кроме лужи в яме на дне шахты, не видели зелени, кроме печальных серо-зеленых кустиков пустыни. Им хотелось полазить по чаще, искупаться в речке, но Лю Пи сейчас же повел караван дальше, опять по дороге между почти голыми скалистыми горами. Она то переходила из одной долины в другую, то некоторое время шла по долине, местами суживавшейся в ущелье. Эти горы напоминали мальчикам Кату, и Хун спросил Мафу:
— Тут, наверно, водятся куку-яманы [20] и архары?
— Нет, — ответил рудокоп, — здесь для них слишком жарко, да и люди часто встречаются. Но хуан-янги могут попасться нам. Пожалуй, я пойду вперед, наш караван очень шумный, и животные слышат его издалека.
— И я с тобой! — воскликнул Хун.
— И я тоже! — попросил Пао.
Лю Пи отпустил их, и они с Мафу, приготовившим ружье, скоро исчезли из глаз. Действительно, через два-три ли, поднявшись на один из перевалов, они увидели в следующей долине нескольких антилоп, медленно шедших вдоль сухого русла. Мафу присел и стал наводить ружье, но мальчики не успели притаиться; чуткие животные заметили людей и сразу умчались вниз по долине крупными прыжками, вытянув шеи.
20
Куку-яман — горный козел.
— Ой, подождите немного! — в отчаянии крикнул Пао.
— Ты хотел насыпать им соли на хвост? — засмеялся Мафу.
Антилопы больше не попадались. Миновав еще несколько перевалов и бесплодных долин, охотники с последнего перевала увидели долину речки Дарбуты, которая извивалась широкой зеленой лентой между скалистыми горами.
Лю Пи подошел с ишаками и указал дорогу; стали спускаться в долину, направляясь по косогору вверх по течению. Там поблизости на склоне серели фанзы и белели отвалы кварца у шахт. Это и был рудник Ван-Чжу-Ван-цзе. Недалеко от него Лю Пи остановил ишаков у одной из фанз.