Золотой иероглиф
Шрифт:
Мы с Игорем даже позабыли, о чем беседовали сами. Конечно, у нас жены-подруги молодые, симпатичные, но, готов поспорить на что угодно, сейчас не только я, но и Саша, и Игорь, в основном, пялили глаза на Ленку, которая выделывала своим телом что-то совершенно невообразимое, немного напоминающее танец живота, если я в этом что-нибудь смыслю.
Таня и Ира явно встряхнулись: лица порозовели, глаза засверкали… Как только быструю музыку сменила медленная, дамы вновь потянулись было за кавалерами, но кавалер Игорь убежал проверять печку в бане, кавалер Саша
— Ну и партнеры у нас! — воскликнула Лена. — Тань, давай еще раз покажем, что мы и без них танцевать умеем. — И, ухватив Таньку за талию, предложила покружиться вместе.
Если Таня и была удивлена, то не показала этого. Приняв предложение, она положила Лене руки на плечи, и женщины принялись медленно двигаться в танце. Таня повернулась ко мне и показала язык. Когда очередь дошла до Лены, то она мне подмигнула. Но без улыбки.
— О! — Этот возглас издал вернувшийся Игорь. — А кто из вас мужчина?
— Ну вот, пришел поручик Ржевский и все опошлил, — сказала Ира.
Танцующие, казалось, не обратили внимания на эту шпильку. Обе закончили кружиться и переступать ногами не раньше, чем прозвучал последний аккорд мелодии, а после этого вернулись к столу. Мне показалось, что Татьяне понравилась эта выходка. Вот только какую цель преследовала Ленка? Ссору между нами затеять? Непохоже. Если она баба умная (а с этим трудно не согласиться), то должна понимать, что таким способом практически невозможно вызвать ревность у мужчины, разве только у законченного ханжи и пуританина. Дурачится по-своему? Эксцентричность свою показывает? Или что-то еще?
Танцев больше не было. Игорь торжественно объявил, что баня готова и выразил мнение, что первыми туда лучше отправиться Лене с Сашей, пока Попов не заснул окончательно.
— А баня просторная? — поинтересовалась Лена. — Все мы зараз туда не поместимся?
Трудно сказать, в шутку или всерьез она это произнесла, но Игорь шутки не принял и ответил собственной.
— Может, и поместились бы, но для этого придется всех заранее намыливать… А того, кто будет возле печки, лечить потом от ожогов третьей степени. В общем, лучше не экспериментировать. Может не всем понравиться.
Лена примолкла и, потормошив Сашку, повела его в баню. Не знаю уж, что они там делали, но вернулись оба не раньше, чем через полчаса. Саша вроде бы немного протрезвел.
— Хорошая банька, — произнесла Лена, вытряхивая сигарету из пачки. — И душ весьма контрастный.
Теперь была наша очередь. Я знаю, что Таня не такая уж любительница русских и финских бань как таковых, да и любовью предпочитает заниматься при условии подушек да простынь, но сейчас произошло нечто… И вовсе не в парилке дело. Приходя в себя на средней ступеньке, я спросил:
— Вот уж не думал, что тебя танцы с женщинами так возбуждают.
— Глупый ты, Маскаев-кот. На себя бы лучше посмотрел, как ты ее глазами поедал… Я даже думала, поперхнешься.
— Чего
— А ты знаешь, она ему не дает, — вдруг сказала Таня.
— С чего это ты взяла?
— Точно тебе говорю. Потом сам можешь его спросить, увидишь, что он ответит. Если не соврет, конечно.
Глава VII
Ночь прошла спокойно, только из той комнаты, где расположились хозяева, долго еще раздавался скрип кровати. Оттуда же, где ночевали Саша и Лена, не доносилось вообще никаких звуков, и мне это казалось довольно странным. Но, может быть, Сашка просто вырубился, добравшись до койки…
По сравнению со следующим днем суббота казалась просто прохладной: если градусник не врал, то уже с утра спиртовой столбик подскочил до двадцати восьми в тени.
По окончании утреннего пивопития, предпринятого мужской половиной с целью поправления пошатнувшегося за ночь здоровья, вся компания решила сделать вылазку на пляж. Но картина, представшая перед нашими глазами, оказалась весьма удручающей.
Пологий песчаный берег был завален телами коров — я говорю о настоящих коровах, тех, что, по слухам, дают молоко и мясо. Разомлевший от жары крупный рогатый скот валялся на песке, лениво помахивая хвостами и ушами; разумеется, неаппетитные лепешки на пляже тоже наличествовали.
Я понимаю, что коров можно любить, как домашних животных, притом весьма полезных для человека, но это не значит, что я с радостью изъявлю желание купаться и загорать рядом с ними. Мои спутники, видимо, чувствовали то же самое, а потому помрачнели. В принципе, искупаться можно было чуть выше по течению, но обрывистый берег, отвесно уходящий в воду, по которому пришлось бы затем карабкаться, хватаясь за торчащие корни, привлекал разве что только любителей острых ощущений, к коим наши женщины не относились.
— Эх, была бы лодка, — сказал Саша. — На островок вон тот бы сплавали…
Обское море, конечно, морем называть сложно, как и любое другое водохранилище. Хотя отсюда противоположный берег казался едва заметной тонкой ниточкой, а остров, о котором говорил Саша — не намного лучше виднеющейся точкой. Несколько еще таких же точек находилось в пределах видимости, и там, надо полагать, принимающих солнечные ванны коров не должно было оказаться.
— У твоих же есть лодка, — заговорила Ира, обращаясь к мужу.
— Ну, есть… «Тюмень», тяжелый дюралевый утюг… С шестью человеками кто на весла-то сядет?
— Ну, пошли мужики слабосильные, — недовольно сказала Ира.
— Ты не забывай, что здесь какое-никакое, а течение. Пока дочапаем до острова, лодку снесет на несколько километров. А против течения тогда в этой железяке только Шварценеггер выгребет. И еще обратно ведь возвращаться…
— А мотора у тебя нет? — спросил я.
— Был где-то… Только его не заводили уже лет восемь, да и вообще я не представляю, как с ним обращаться.