Золотой иероглиф

Дубинин Дмитрий

— Ну, что? — спросила Таня. — Теперь можно и отдохнуть?

— Можно, — произнес за моей спиной чей-то голос.

Таня приглушенно вскрикнула. Я обернулся. Недалеко от нас стояли четыре человека, одетые вполне по-походному. Четыре японца. Они, очевидно, поджидали нас здесь уже давно, и услышав, что мы возвращаемся, прижались к обрыву. Трое из них, довольно молодые люди — нехорошо и как-то плотоядно ухмылялись. Четвертый же, старший, был очень серьезен — он не мигая смотрел на нас, вернее, на меня, взглядом борца сумо, каким, если верить

легенде, обычного человека можно свалить наземь без помощи рук.

Я знал этих людей. Более того, со старшим мы даже общались несколько раз, правда, при помощи переводчиков. А звали его Акира Мотояма.

Вот так встреча! Стоило забираться на край света, чтобы нос к носу столкнуться с этим бандюгой! И с его друзьями, которые устроили незабываемые разборки в гостинице «Владивосток», в номере их соотечественника, известного мне как Кэнро Кидзуми…

— Здравствуйте, оку-сан ^[16] , — Акира церемонно поклонился Татьяне. — Не ожидал вас здесь увидеть. Надеюсь, вы не будете против, если мы вас обыщем?

16

Вежливое обращение к замужней женщине.

Таня промолчала. Догадываюсь, что она чувствовала.

Один из бандитов обыскал сперва меня, забрав при этом нож, а потом — Таньку. Долго, сволочь, обыскивал…

Мотояма спокойно следил за процессом и, когда он завершился, дал какой-то знак вооруженному человеку. Тот сноровисто скинул с плеча пистолет-пулемет в виде трубы зловещего вида, прицелился, и… «Прогресс» вмиг обзавелся цепочкой некрасивых дырок ниже практической ватерлинии.

— Ладно, еще не все в сборе, — сказал затем Акира. По-русски он говорил неплохо, но заметно хуже, чем Сэйго. Вот, значит, и ответ, каким образом могли они с Сорокиным общаться без посредников. — Пойдемте-ка с нами.

Что оставалось делать? Мы пошли следом за Мотоямой, а за нами двинулись его сообщники. Вот уж повезло!

— Я так и знала, что произойдет что-нибудь подобное, — проворчала Танька. Ее трясло. Да и у меня душа сидела в пятках — кажется, придется-таки рыб кормить… Конечно, бандиты могли запросто пристрелить нас обоих уже двадцать раз, но пока почему-то не торопились. Надолго ли эта отсрочка?

Идти пришлось долго — до ложбинки между «грудей». Там оказался еще один японец, который на какой-то хитрой газовой плите жарил красную рыбу. Тут же стояли две палатки, а над всем этим «лагерем» была натянута маскировочная сеть.

Походило на то, что бандиты живут здесь уже по меньшей мере со вчерашнего дня.

— Садитесь. — Мотояма небрежным жестом показал на широкую соломенную циновку.

Мы уселись. Я достал сигареты, предложил Таньке. По-моему, я это сделал едва ли не впервые в жизни.

— Заждался я вас, — сказал Мотояма, усевшись напротив. — Уже начал подумывать, а не помочь ли вам…

Когда тебя выставили из Японии, я даже решил, что все пропало. Но потом мы засекли твой звонок в Саппоро и поняли, что наши пути должны пересечься здесь… Где карта?

— Какая карта?

— Карта, которую ты нашел! Карта этого острова с указанием места, где Танаэмон зарыл золото и «Каплю Солнца»!

— У меня нет этой карты как таковой…

— Что у тебя есть?

— Только вот это. — Я протянул Мотояме распечатку карты пролива Измены с изображением трех островов, по которой прокладывал курс.

Бандит уставился на нее, потом не спеша извлек из-под куртки древний «кольт» сорок пятого калибра, какие, вроде бы, до сих пор еще со времен американской оккупации находятся на вооружении в японских силах самообороны.

На меня наставляли «пушку» не впервые в жизни, но к этому привыкнуть, наверное, невозможно.

— Где клад? — рявкнул Мотояма.

— Я понятия не имею…

— Ты что, за дурака меня считаешь? Тут ведь ничто не отмечено! Давай, выкладывай.

Мотояма отвернул от меня ствол револьвера чуть вправо. Теперь оружие смотрело на Татьяну, а подобная мера очень хорошо развязывает язык.

— Если ты слышал разговор, то знаешь теперь, что Тодзимэ — это имя женщины? — спросил я.

— Да.

— Ее тело и было картой. Дзётиин расшифровал вытатуированные знаки, а ключ к шифру запечатал в свой талисман. Масштаб получается простым, но приближенным: размеры этого острова относятся к размерам женского тела, как расстояние между условными точками на его местности к половине длины лезвия ритуального кинжала.

— Ты умный парень, — сказал Акира. — Уж не для этого ли ты привез с собой женщину?

Я счел за лучшее промолчать.

Мотояма перекинулся несколькими словами со своими сообщниками. Те что-то забормотали.

— Когда должен появиться Такэути? — спросил потом он у меня, держа револьвер в прежнем положении.

— Завтра…

— Чудесно. Ты его встретишь. И если он вдруг заподозрит неладное… — Акира сделал какой-то жест.

Один из бандитов с усмешкой прицелился из своей «трубы» в Татьяну и сказал:

— Пух.

— А потом начнем поиски, — сказал Мотояма. — Мы как-то не привыкли к тому, чтобы собственноручно ковыряться в такой твердой земле. Найдется дело для тебя и для твоего приятеля. Будешь плохо работать, будет плохо Татьяне… Кажется, так вас зовут, оку-сан?

Таня промолчала, закуривая вторую сигарету. Со стороны мы, наверное, напоминали праздных туристов, решивших высадиться на необитаемом острове и вкусить романтики…

— Кстати, металлоискатели вряд ли сразу понадобятся, — сказал Мотояма. — Весь остров звенит от железа — видимо, его полно было в лаве. Иначе уже давно кто-нибудь обошелся бы и без карты… Э, но они могут пригодиться потом.

— А что будет потом, Акира? — спросил я.

Тот усмехнулся:

— Вы же с нами поделитесь, когда найдете клад, верно?