Золотой империал
Шрифт:
Неведомый «болотный хозяин» беспокоил редко, и, посовещавшись, просвещенные путешественники порешили, что это обычный выход на поверхность метана и прочих природных газов, так страшивший в старину жителей низменных мест, с перепугу населивших топи водяными, кикиморами и прочей нечистью.
— Меня больше заботит, господин капитан, — ротмистр говорил тихо, чтобы остальные не слышали, — что буйки эти почему-то начали отклоняться от прямой линии и теперь между их пунктиром и нужным нам направлением образовался солидный угол.
— К чему бы это? — Николаю передалось
— Мой компас не врет, Николай Ильич, — резковато оборвал милиционера граф. — Это инерциальный инструмент, а не магнитный. Отклонить его от заданного направления может только прямое вмешательство, а это, я вам скажу, непростая процедура даже для меня. Скорее всего, буйки указывают нам маршрут, почему-то признанный их создателями более подходящим.
— Слушайте, Петр Андреевич! — В Александрове нарастало глухое раздражение. — Откуда мы можем знать истинные намерения тех, кто прокладывал маршрут? Может быть, он специально уходит в сторону, чтобы идущий посетил какое-нибудь памятное для «геодезистов» место? Первую стоянку, например. Или чью-нибудь могилу...
Забывшись, последние слова он произнес в полный голос, заставив остальных насторожиться. Даже кот, продремавший всю дорогу на руках Вали, заботливо укрытый полой ее пальтеца, поднял морду и, зевнув, уставился своими сюрреалистическими глазищами на спорщиков. Скрывать больше не имело смысла. Смерив Александрова долгим взглядом, граф посвятил всю команду в суть вопроса.
— Конечно, нужно срезать! — тут же заявил Жорка, поддержанный Николаем и Валей. — Это же кругаля какого давать, если по буйкам топать. А может, они вообще в другую сторону указывают.
Ротмистр пожал плечами.
— Направление стрелок на буйках совпадает с данными моего... — замялся он. — Компаса.
— Вы можете проложить прямой курс на треугольник?
— Естественно...
— Тогда — вперед! Слеги мы на острове выломали длинные, если будет топко — поищем обход.
— Как прикажете. — Ротмистр снова пожал плечами, решив, что спорить с друзьями из-за неясной тревоги, самому до конца непонятной, глупо и нерационально. Действительно, если отклониться от прямого маршрута, следуя за капризными буйками, придется намотать лишний пяток километров, если не больше, а то и заночевать посреди болота без какого-либо намека на сушу и костер.
Для очистки совести Петр Андреевич, установив на своем бинокле максимальное увеличение, тщательно исследовал расстилавшуюся перед путниками топь. Ничего подозрительного в поле зрения не обнаружилось, зато далеко впереди он хоть и не сразу разглядел еще один буек, седьмой, если считать от острова. Судя по всему, линия буйков действительно шла по дуге, огибая по непонятной причине совершенно идентичный всему виденному ранее участок трясины.
— Лезем прямо к болотному черту в зубы! — буркнул он и налег на постромки.
Ноги, словно налитые свинцом, с каждым шагом приходится вырывать из неохотно отпускающей их жижи все с большим
— Не спать, господин капитан! — Окрик ротмистра вырывает из блаженного полусна на грешную, мерзкую, мокрую и вонючую землю.
— Да я и не сплю. — Николай обалдело трясет головой, стряхивая липкую одурь.
Жорка тоже плетется в трех шагах позади волокуши, клюя носом, как и сомнамбулически передвигающий ноги Кавардовский. Этот уж точно спит: научился, наверное, на долгих каторжных этапах. Ротмистр говорил, что Князь — беглый каторжник. Ротмистр... Ничего-то ему не делается... Будто из железа выкован. А может, он — робот... А что?.. Был вроде бы такой фильм американский, где робот из будущего в точности копировал человека. Да нет, бред это — такой же живой человек из плоти и крови. Не перевязывал ему, что ли, самолично порезы от Роландова меча? Такой же мужик, как и мы с Жоркой, пусть и с тремя десятками поколений голубых предков. То есть не голубых, конечно, а с голубой кровью. Интересно, какая она — голубая кровь? Стоп, что-то опять куда-то не туда понесло.
Александров встрепенулся и ребром грязной ладони протер глаза. Что-то притомился он сегодня. День в разгаре — солнца, правда, не видать из-за серого низкого марева, — а спать хочется, как в два часа ночи. Наверное, от усталости.
Ага, ротмистр тоже, кажется, засыпает: вон как бодается головой через каждые два шага. Нужно будет его тоже по-сержантски окликнуть — пусть нос не задирает! Жорка вот сейчас точно упадет... А Кавардовский силен: как шел на автопилоте, так и идет. Да-а, каторжная школа не то что у наших зэков! Хотя как знать...
Валя, конечно, спит без задних ног: утомилась бедная, кот тоже... Стоп! Кот-то как раз и не спит!
Напружинившийся и ставший от взъерошенной шерсти в полтора раза больше Шаляпин, припав на все четыре лапы, напряженно вглядывался куда-то влево по направлению движения, нервно поводя хвостом, словно выслеживал мышь. Какой низкий звук он издает! Это не мурлыканье и не рычание, такого еще не было... Да он ли это шипит?
— Ротмистр! Что это такое с котом?
Петр Андреевич вскинулся, ошалело поводя головой из стороны в сторону, рукой при этом привычно нащупывая верный автомат.
— Что...
Все случилось в какие-то доли секунды.
Внезапно в каких-то десяти метрах от путешественников болотная грязь взлетела вверх тремя огромными столбами, будто маленький караван накрыл весьма точным попаданием взвод восьмидесятидвухмиллиметровых минометов. Однако столбы грязи были порождены отнюдь не взрывами...
— Что это?..
Страшная зубастая пасть на чудовищно длинной шее ринулась на обалдевшего от ужаса Николая, судорожно шарившего за спиной в попытке нащупать цевье «Дегтярева»... Смрадное дыхание обожгло лицо. В такую пасть легко может поместиться добрая половина туловища. Где же пулемет?..