Золотой интеллект
Шрифт:
— Лейтенант Павел Семак, — ответил гаишник.
— Что здесь случилось? — спросил Дукалис.
— Сами видите.
— Пьяный, что ли? — предположил Волков.
Работник ГИБДД пожал плечами.
— Может, и пьяный, — произнес он.
— Как вы считаете, что могло стать причиной аварии? — спросил Дукалис.
— Спешил, наверное, куда-то. Не справился с управлением.
К месту происшествия подъехала аварийная машина, чтобы погрузить и увезти остатки автомобиля Самойлова.
— Куда его? — спросил Дукалис.
— На спецстоянку. Робеспьера, двенадцать.
Волков вынул из кармана пачку сигарет и предложил
— Спасибо, не курю, — сказал гаишник. — Бросил.
— Кто-нибудь видел, как это случилось? — поинтересовался Дукалис.
— Здесь на первом этаже склад находится. У них вахтер работает, который позвонил нам. Пока это единственный свидетель.
— Где он сейчас?
Семак кивнул в сторону двери склада, расположенной шагах в двадцати от места трагедии.
— Пойдем поговорим с ним, — сказал Дукалис Волкову.
Оперативники вошли в помещение склада. Возле входа стоял стол, за которым сидел пожилой человек в бесформенном пиджаке мышиного цвета. Редкие волосы на голове его были зачесаны назад. На щеках чернела изрядная небритость. Перед человеком стояла полупустая чашка чаю.
— Здравствуйте, — сказал Дукалис. — Уголовный розыск.
Оперативники назвали свои имена и звания.
— Колосов Николай Андреич, — сказал работник склада. — Присаживайтесь. Вон, возьмите стулья.
Милиционеры расположились напротив Колосова,
— Расскажите, пожалуйста, что здесь произошло, — попросил Дукалис.
Колосов вздохнул.
— Сегодня моя смена. Я работаю сутки через трое. Часа два назад все разошлись. Я выпил бутылочку пива, почитал газету, посмотрел телевизор... Меня сморило. Лег на диванчик и вздремнул. Работник склада кивнул на изъеденный молью диван, стоявший в углу помещения.
— Что было дальше? — спросил Волков.
— Дальше вдруг слышу грохот, удар, шум какой-то за стеной. Проснулся, конечно. Выбежал на улицу, а там... Сами видели. Я вернулся, позвонил в милицию.
— Вы не заметили на улице кого-нибудь еще?
Колосов пожал плечами:
— Нет, было пустынно. Тут место глухое, и днем-то мало народу.
— Может быть, вы слышали, что машина сигналила перед тем, как врезаться в стену?
— Не слышал.
Дукалис обвел глазами комнату и остановился взглядом на двери, ведущей в соседнее помещение.
— Что там находится?
— Товар. Он в коробки упакован, а здесь в шкафу образцы.
Милиционеры подошли к большому деревянному шкафу и открыли потрескавшиеся фанерные дверцы. Шкаф был заполнен книгами в блестящих гибких обложках. Оперативники взяли по одной.
— Жан-Поль Бельмондо. Биография, — прочитал название Дукалис.
У Волкова в руках оказалась биография Шарон Стоун.
— У нас склад уцененки, — объяснил Колосов. — Что на других складах не уходит, наши за полцены скупают.
— С какой целью? — спросил Волков.
— У нас свои распространители. По электричкам ходят. Людям в вагонах делать нечего, вот они и покупают, чтобы час-другой скоротать. А летом эта история еще на пляжах хорошо продается. Можете купить, если хотите.
— И почем?
— По пять рублей.
— Действительно дешево, — заметил Дукалис.
— Возьми, Толян, — предложил Волков.
— Нет, спасибо, мне на пляже некогда валяться...
На следующий день Дукалис, Волков и эксперт ГИБДД Роман
— Поспешишь — людей насмешишь, — мрачно произнес Климов.
Милиционеры посмотрели под капот погибшей машины. Вдруг Дукалис присвистнул от неожиданности.
— Ты чего, Толян? — спросил Волков.
— Смотри сюда, — сказал ему коллега.
Он показал рукой на место, где находился правый тормозной шланг. Резиновая трубка была перерезана.
— Так... — произнес Климов.
Осмотрев днище под левым колесом, милиционеры убедились, что и левый тормозной шланг машины звукорежиссера перерезан.
4
Летом многие горожане стремятся перебраться за город. Дачные поселки, засыпающие с октября по апрель, начинают оживать в начале мая, а с июня по август наполняются детским криком, летящей из окон музыкой и истошным собачьим лаем. Петрович и Степаныч, граждане без определенного места жительства, не имели ни дач, ни даже цивилизованного городского жилья. Однако бомжей, как прочих горожан, тоже тянуло на природу, поэтому в начале лета они устроились спасателями на лодочную станцию в дачном поселке Грузино, что в сорока километрах от Санкт-Петербурга, Зарплата спасателей была невелика, зато им предоставлялось жилье — небольшой деревянный домик возле Осиновского озера, на пляже которого располагалась спасательная станция. В домике имелись небольшая прихожая и комната, в которой стояли две кровати, стол, пара стульев и шкаф, разделенный внутри надвое. Правая половина шкафа была набита старой посудой, пожелтевшими книгами, журналами и старыми, изъеденными молью тряпками. Левая половина пустовала и предназначалась для обитателей комнаты. Гардероб Степаныча и Петровича был небогат, поэтому левую половину шкафа бомжи использовали для складирования пустых бутылок. Время от времени коллеги сдавали их в ближайший магазин, но освободившееся в шкафу место пустовало недолго. Сегодняшний день Степаныч и Петрович начали как всегда. Первым проснулся Степаныч. С трудом открыв глаза, спасатель взглянул на ржавый будильник с треснутым стеклом, стоявший на столе. Несмотря на почтенный возраст, будильник исправно работал, ежедневно напоминая бомжам о начале рабочего дня.
— Ух... — тяжело вздохнул Степаныч.
Спасатель обвел взглядом комнату. На полу возле кровати валялась его одежда. На табуретке стояла консервная банка, служившая пепельницей. На столе, гордо подняв горлышко, находилась литровая бутылка, в которой оставалось сто пятьдесят — двести граммов водки. Рядом лежали хлеб, пара луковиц и стояла полупустая банка шпрот. Кряхтя, Степаныч приподнялся и сел на кровати. В голове его сразу зашумело. Он поморщился.
«Не надо было мешать с пивом», — подумал спасатель.