Золотой капкан

Рыбин Владимир Алексеевич

– А если он тебя найдет?

– Думаешь, он нас возле костра найти не мог? Боялся.

– Не нравится мне это.

– А ты всегда делаешь только то, что нравится?

– Давай хоть вместе затаимся.

Этого Сизов не ожидал. Что-то, видно, надломилось в Красюке, если заговорил о товариществе.

– Нет, Юра, вдвоем затаиться труднее. Ты, как вчера, спи на своем месте.

Но Красюк в эту ночь уснуть не мог. Полежал на ветках, от комаров голову телогрейкой, прислушиваясь. Тайга, как обычно, шуршала, стрекотала, вскрикивала разными голосами. Громче всех хохотал филин. И казалось Красюку, что филин хохочет над ним, запутавшимся в тайге,

как и в жизни. В этой ночной угрюмости леса, наедине с самим собой, вдруг подумалось, что никогда не быть ему богатым. Даже если вынесет из тайги и продаст золото, то быстро спустит деньги, какие бы они ни были. Не умел он копить их, даже просто хранить не умел, это он знал за собой совершенно точно. И, уж конечно, не будет веселья. Какое веселье, когда за спиной побег. Рано или поздно поймают, и опять - пайка на лесоповале. И не на таком вольготном, как было.

– Нич-чего!
– со злостью сказал Красюк. Он встал, подсел к костру, подбросил веток для дыма.
– Ничего. Хоть день, да мой.

И тут пришла другая мысль: до этого дня надо еще дожить. Он пожалел, что не расспросил Сизова о дороге на случай, если медведь того задерет. Случись такое - куда идти?

От этой мысли ему стало страшно. Кромешная темень, хохот проклятого филина, одиночество у костра нагнали на Красюка тоску, какой он не испытывал и в самые черные свои дни.

И тут он услышал резкое, как кашель, всхрапывание медведя. Послышался скрежет когтей о кору, и вслед за тем страшный, берущий за душу рев резанул уши, продрал неприятной дрожью до самых печенок. Медведь на минуту замолк, словно бы перевел дух, и снова принялся реветь.

Вдруг он как-то странно икнул, будто ойкнул. Будто шороху прибавилось в тайге. И все стихло. Даже филин умолк.

Вскоре пришел Сизов, радостно посмеиваясь, принялся укладываться.

– Теперь можем спать спокойно. Шишку здоровую получил медведь, почешется.

Утром они направились к сосне. Под ней валялся камень, обвязанный веревкой, а рядом - следы от внезапно случившегося с мишкой несварения желудка.

Красюк хохотал так, словно услышал донельзя смешной тюремный анекдот. Сказывались пережитые в одиночестве страхи. Сизов понимал причину этого неестественно бурного веселья и не мешал. С давних пор в нем укоренилось убеждение, что смех, если это не насмешка, действует благотворно. Смеясь, нельзя ни замышлять, ни делать злое.

* * *

Когда человека убивают на улице, это вызов правоохранительным огранам. А если убивают на месте, охраняемом теми самыми органами? Как это назвать?

Двое находившихся под следствием участника ограбления разбившегося вертолета с золотом были застрелены в тот момент, когда их сажали в спецмашину, чтобы отвезти в крайцентр. Милиции досталась только винтовка с оптическим прицелом, которую нашли на чердаке соседнего дома.

Вот уже месяц прокуратура держит этот "висяк" под контролем, а ни с места. Было очевидно: кто-то заметал следы. Кто?.. Кое-какие догадки у Плонского имелись. Но догадки к делу не пришьешь. Да и не мог он направить дело по этому следу. Не мог и не хотел.

Только что в его кабинете прошло совещание, на котором он отчитывал молчаливых сотрудников за упущения в работе, в том числе и за этот "висяк". Хотя отчитывать было не за что: дело забрала краевая прокуратура, пусть там у них и болят головы.

А теперь он отдыхал, сбрасывал стресс, в который сам же себя и вверг в запальчивости. Секретарша принесла ему свежезаваренного чая. Он ходил со стаканом по кабинету, отхлебывал чай и подумывал, не принять ли чего покрепче, коньяка

например. Лучшее средство против стрессов. Это он знал по себе. Да и доктора советуют то же самое. Но нельзя было. Не далее как вчера он дал себе зарок не пить. Врач посоветовал воздерживаться, поскольку по его, врача, мнению, у зампрокурора все признаки привыкания к спиртному. Еще немного, и начнется какая-то там очень опасная стадия...

От тягостных мыслей оторвал телефонный звонок. Плонский сразу узнал хрипловатый голос Толмача.

– Простите, что отвлекаю от дел государственных.

Плонский промолчал, поскольку уловил в голосе даже не шутку - издевку.

– Вы заняты?

– Да.

– Работаете с документами?

В трубке послышался смешок. Плонский сначала удивился такой бесцеремонности хоть и знакомого, но все же не столь близкого человека. А потом сам рассмеялся, вспомнив анекдот про президента. На его похоронах могильщики, вместо того чтобы закапывать гроб, сели перекурить. Пускай, дескать, президент напоследок еще поработает с документами.

– Поздравляю, - сказал Толмач.

– С чем?

– Вы вроде как достигли президентского благополучия.

– Если бы...

– Тогда предлагаю отдохнуть от трудов праведных.

– Нельзя мне. Врач не разрешает.

– Я не выпить предлагаю, а отдохнуть. Слетать в одно райское местечко, расслабиться.

– Что значит - слетать?

– Я же купил вертолет. Вы разве не знали?

Плонский знал, что вертолет, упавший у поселка Никша, провалялся там несколько дней. Участковый, лейтенант Грысин с ног сбился, пытаясь организовать охрану. И все же не уберег: местные умельцы кое-что с машины поснимали. Воинская часть, которой принадлежал вертолет, почему-то вовремя не почесалась, а потом, к всеобщему удивлению, продала его на металлолом. За всем этим угадывалась ловкая организующая рука. И странно, что он, зампрокурора, сразу не догадался, чья это рука.

– Как это тебе удалось?

– Разве это вопрос? В наше-то время.

– Он же был весь поломанный.

– Не весь. Спецы быстро поправили. Теперь я приглашаю вас на легкую прогулку.

– Его надо сначала облетать после ремонта.

– Облетали. Надежность стопроцентная.

– А куда?

– Я сказал: райское местечко. Вы не знаете.

– В нашем районе?

– В нашем.

– И я не знаю? Такого не может быть.

– И все-таки.

– Интересно.

– Вот я и говорю: вам будет интересно.

– Когда... это?

– Да прямо сейчас. Я за вами заеду.

Через полчаса Плонский стоял на краю аэродромного поля возле одинокого серо-зеленого вертолета, уныло опустившего длинные лопасти винта. Пилот молодой, по-военному подтянутый парень с ускользающим взглядом темных глаз - в ответ на "здрасьте" Плонского только кивнул и исчез в открытом овальном дверном проеме. Толмач кинул туда же большую сумку, что привез с собой, широким церемониальным жестом пригласил гостя садиться.

– Что, больше никого?
– удивился Плонский.

– А зачем нам еще кто-то?

Толмач закрыл дверь, и в иллюминаторах сразу замельтешили раскручивавшиеся лопасти.

Через минуту белевшие вдали окраинные дома райцентра исчезли из вида, и до самого горизонта раскинулись немереные просторы тайги.

– Куда мы все-таки?
– крикнул Плонский. Его не покидало непонятное беспокойство.

– Теплый ключ!
– прокричал в ответ Толмач и, склонившись над сумкой, принялся выкладывать на стол фляжки, бутылки, баночки с закуской.