Золотой киль
Шрифт:
— А для чего ты приобрел катер? — поддразнил я его.
— Ну ты же меня знаешь Я перевожу все виды грузов, кроме наркотиков. — Меткаф скорчил рожу. — Конечно, я закоренелый прохвост, но с наркотиками не связываюсь. А что другое — всегда готов.
— Включая оружие в Алжир? — рискнул спросить я.
Он засмеялся.
— Французы в Алжире смертельно ненавидят меня и два месяца назад даже пытались перехитрить. Я перевалил груз в несколько рыбацких лодок и отправился в Алжир на заправку. И все — я был чист! Все документы в порядке и помещения пусты. Отпустил экипаж на берег размяться и выпить, а сам прилег и захрапел. Потом что-то разбудило меня, слышу — глухой удар, а затем странный звук, который, казалось,
Я покачал головой.
— Откуда же мне знать?
— Они прилепили магнитную мину к рулю. Решили, должно быть с досады, раз не могут задержать меня официально, то все средства хороши. Если бы эта штука сработала, разворотило бы всю корму. Ладно, снял я мину и крепко задумался. Взрывать ее в гавани они не станут — не очень-то красиво, скорее всего взрыв приурочен к тому времени, когда мы выйдем из гавани. Тогда я поплыл к тому месту, где болтался в гавани полицейский патрульный катер, и прилепил мину на его корму. Пусть, думаю, разорятся на новый катер. На следующий день мы отчалили рано, как и собирались, и вот слышу — заработал полицейский катер. Долго они сопровождали нас, а я плыл не спеша, со скоростью десять узлов, чтобы они меня из виду не потеряли. Висели они у меня на хвосте миль тридцать, наверное, предвкушали взрыв и умирали от смеха. Но им стало не до смеха, когда раздался взрыв и снесло задницу их собственного катера. Я вернулся и подобрал их. Хорошая шутка вышла, чистая — никто не пострадал. Когда я их всех выловил, то отвез обратно в Алжир — благородный спаситель! Ты бы видел лица ребят из службы безопасности, когда я неожиданно свалился на них. Пришлось им провести церемонию с выражением благодарности за спасение этих вшивых моряков — жертв кораблекрушения. С самым невинным видом я рассуждал о том, что, должно быть, взорвалась глубинная бомба для подводных лодок, которая лежала на корме. Они сказали, что не может быть, полицейские катера не возят глубинных бомб. На этом все и закончилось.
Он расхохотался, страшно довольный собой.
— Нет, не любят меня в Алжире.
Я посмеялся вместе с ним. История была хороша и рассказана отлично.
К Меткафу у меня было двойственное чувство: с одной стороны, он мог нам здорово помочь в Танжере, так как знал все ходы и выходы и имел большие связи. С другой — нам следовало сохранять осторожность, чтобы он ничего не учуял. Он был чертовски хорошим парнем и все такое, но если он узнает, что мы собираемся объявиться с четырьмя тоннами золота, то ограбит нас, не задумываясь. Для него мы превратились бы в просто хорошую добычу. За такими он и охотился.
Да, нужно быть осторожными с мистером Меткафом. Про себя я подумал, что следует предупредить и остальных, чтобы не болтали лишнего.
— Какое у тебя судно?
— Фэамайл, — ответил он. — Я, конечно, поставил новый мотор.
Я слышал об этих судах, но никогда не видел. Во время войны их строили сотнями для береговой охраны. Ходил даже анекдот, что их готовят, как сосиски, милями, и отрезают по мере надобности. Длиной в сто двенадцать футов, с мощными двигателями, они свободно развивали скорость до двадцати узлов в час, но, как говорили, они плохо выдерживают штормовую качку. Брони или другой защиты на них не было, строились они из дерева, и когда несколько таких судов вошли в Сен-Назер вместе с «Кэмпбелтауном», их здорово потрепали.
После войны можно было купить списанный фэамайл тысяч за пять, и они пользовались большим успехом у контрабандистов Танжера. Если Меткаф
— Я хотел бы его посмотреть, — сказал я, подумав, что не мешает составить представление о потенциальном противнике.
— Конечно, — с воодушевлением сказал Меткаф. — Только не сейчас. Я ухожу завтра ночью.
Новость мне понравилась — за время отсутствия Меткафа мы могли спокойно заняться своими делами.
— А когда возвращаешься? — спросил я.
— Где-нибудь на следующей неделе, — ответил он. — Все зависит от ветра, дождя и тому подобного.
— Подобного тем сукиным детям из службы безопасности?
— Вот именно, — небрежно бросил он. — Давайте поедим.
Меткаф предоставил нам свою квартиру, сказав, что мы можем жить там в его отсутствие — слуги будут тоже в нашем распоряжении. В тот вечер он проехал со мной по городу и кое с кем познакомил. Многие из этих знакомств были явно полезными, например, поставщик провианта и судостроитель. Для чего нам нужны были другие: злодейского вида хозяин кафе, грек без определенных занятий и венгр, который долго объяснял, что он борец за свободу, бежавший из родной страны после неудавшейся революции тысяча девятьсот пятьдесят шестого года, я так и не понял. Но венгр мне особенно не понравился.
Думаю, Меткаф таким образом давал понять, что мы его друзья, и тем самым избавлял от фокусов, которые обычно разыгрывают над приходящими сюда яхтсменами. С Меткафом неплохо иметь дело, если он твой друг, а ты яхтсмен. Но ведь я не обычный яхтсмен, для меня Меткаф мог стать опасным.
Перед уходом мне удалось поговорить с Курце и Уокером без свидетелей.
— Здесь надо держать язык за зубами и строго придерживаться легенды. Ничего не будем предпринимать, пока Меткаф не отвалит, и попытаемся закончить все приготовления до его возвращения.
Уокер спросил:
— Разве он опасен?
— Вы что, не слыхали о Меткафе?!
Я растолковал, чем он занимается. Конечно, оба слышали это имя; вокруг Меткафа было много шума — журналисты прямо обожают писать о таких колоритных фигурах.
— Так это тот Меткаф! — воскликнул потрясенный Уокер.
Курце сказал:
— Не вижу в нем ничего особенного. Вряд ли он будет нам опасен.
— Дело не в одном Меткафе. Конечно, он хозяин на своей территории. Но самое главное: он профессионал, а мы любители, так что держитесь подальше от него.
Я хотел еще добавить: и можете рассматривать мои слова как приказ, но передумал. Иначе Курце привязался бы ко мне, а я не хотел пока идти на конфликт. Правда, все равно это случится, рано или поздно.
Дня полтора мы вели себя как примерные туристы, бродили по Танжеру, вертя головами и глазея на город. Если бы мысли наши не были так заняты делами, прогулка могла быть даже интересной, а так — пустая трата времени.
По счастью, Меткаф полностью был занят собственными таинственными делами. И мы его мало видели. Однако я поручил Уокеру выяснить у Меткафа одну важную вещь до его отъезда.
За завтраком Уокер приступил к выполнению моего задания.
— Мне нравится Танжер. Было бы неплохо пожить тут пару месяцев. Погода здесь всегда такая?
— Почти всегда, — отвечал Меткаф. — Многие, уйдя от дел, переселяются в эти места.
Уокер улыбнулся:
— У меня нет никакого дела, от которого я мог бы уйти.
Он оказался лучшим актером, чем я ожидал. Последний штрих был просто восхитителен. Уокер продолжал:
— Если бы я купил дом, можно было бы тогда пожить здесь подольше.