Золотой ключ. Том 1
Шрифт:
Он часто заморгал.
— Милый Надди… — Она знала, что сейчас он не обидится на ласковые слова. — Как жаль, что его нашел именно ты. — Сааведра высвободила юбку из его кулаков. — Как жаль, что все это случилось.
Свернув за угол, она почувствовала, как что-то шевельнулось под сердцем. Не плод — он только-только зародился. Не печаль и не боль. Ярость. Жгучая, неугасимая.
Предусмотрительность оказалась нелишней. Или это интуиция — сестра гениальности своевременно пришла к нему на помощь? Сарио с довольной ухмылкой посмотрел
Щит был велик, вполне годился для пейзажа или портрета в натуральную величину. Такую тяжесть ни один мольберт не выдержит. Прислоненный по приказу Сарио к стене, щит господствовал в ателиерро Верховного иллюстратора.
В большой медной чаше Сарио измельчил будущие ингредиенты: колокольчики (Постоянство), белые хризантемы (Истина), кресс (Надежность и Сила) и фенхель, наделяющий Силой и Чистотой и побеждающий Огонь. Еще добавил папоротник (Воображение) и сосновую хвою (Время).
Он удовлетворенно кивнул; Благодарение Матери — или Акуюбу? — что старик обучил его тайному языку, лингве оскурре; это позволило со временем постичь волшебство тза'абов. Вкупе с Даром Грихальва оно сделает Сарио самым великим иллюстратором в мире. И никто не превзойдет его, даже не сравнится с ним вовеки!
Далее: цветы жимолости (Божественная Любовь), лимона (Неизбывная Любовь), липы (Супружеская Любовь) — в конце концов, почему бы и нет? Белая роза — Достоинство, розмарин — Память, тимьян — Смелость, лист грецкого ореха — Разум, боярышник — Плодородие.
Все это — она, Сааведра. Ни в одном из этих качеств нельзя ей отказать, иначе получится фальшь. А нужна истина, только истина.
Мочу принесла Диега. Остальные вещества придется добывать самому. Кровь, пот, слюну, волосы. Момент он угадал правильно, не упустил, взял самое важное. В принципе можно уже начинать.
"Сааведра такая же, как я. Не похожа на других. У нее тоже есть Дар, у нее тоже есть Свет. Родись она мужчиной, стала бы мною. А я стал бы ею, если б родился женщиной. В чем тут причина? В том, что на смесь тза'абской и тайра-виртской крови странным образом подействовала нерро лингва? Это не столь уж важно. Главное, что я вижу ее Дар, ее Свет. И могу этим воспользоваться”.
Сарио перенес на верстак чистую мраморную плитку — на ней он будет готовить краски. Рядом разложил и расставил мастихин, закупоренные горшки и бутылочки с пигментами, вином, соком инжира, гвоздичным маслом, шафраном и льняным семенем; три пустые склянки, кисти, баночку с воском и уголек. Этому угольку поручается важная роль — перенести образ из реальности Луса до'Орро в реальность этого мира.
Он уже вполне отчетливо представлял себе будущий бордюр.
Скрип щеколды прервал его размышления. Сарио обернулся и с удивлением увидел, как отворилась дверь и в его атслиерро вошла Сааведра собственной персоной.
К
А Сарио, казалось, понял. Отдельные слова проникли в сознание. Оцепенение спало, настороженно-отстраненное выражение на лице сменилось осмысленным.
Но он ничего не сказал.
— Фильхо до канна, — бросила она едва дыша. — Жаль, что это не ты пришел в Галиерру. Жаль, что это не ты пробил Ключом Пейнтраддо.
— Почему? — спросил он. — Ты желаешь мне смерти? Для этого мало испортить портрет. К тому же он не настоящий. Сааведру потрясло его равнодушие.
— Да, это правда… Он у меня!
— У тебя? — Он едва заметно качнул головой. — Если ты в этом уверена, поди пробей или сожги его, а потом возвращайся крыть меня на все корки.
Она ахнула от изумления.
— Так это копия.., вторая копия…
У него побелели губы, возле рта пролегли глубокие складки.
— Да, я неплохо делаю копии. А что тут удивительного? Все эти годы нам ничего другого не позволяли.
— Сарио… Сарио, он мертв! Он сдвинул брови.
— Сожалею. У меня что, недостаточно скорбный вид? Я не отдаю усопшему должных почестей, какая постыдная компордотта!
И тут она увидела печаль — в его глазах, в неестественной позе. Все его мышцы одеревенели от напряжения, казалось, он уже никогда не сможет нормально двигаться.
— Так ты знал? — поразилась она. — Ты и раньше верил, что он на это способен?
— Я верил в себя, — тихо молвил он. — Как он и хотел. — Складки у рта углубились, набухли желваки. — Эйха, Ведра, наверное, он все понимал. Кажется, я тоже. И все-таки даже пальцем не пошевелил, чтобы его спасти…
— Наверное, они хотели уничтожить его Пейнтраддо Чиеву.
— Нет, они хотели уничтожить его самого. Чиева до'Сангва. — Он поднял мастихин, сдавил рукоять. — Еще одна жертва.
— Тебе. — Ей хотелось плюнуть ему в лицо. — Во имя тебя.
— Во имя моего Дара, — прошептал он. — Моей Луса до'Орро. — Он впился взглядом в ее лицо, протянул руку. — Ведра, граццо, помоги мне, утешь…
— Утешить? С какой стати? Это был твой выбор. Ты знал, на что шел.
Он съежился, в руке дрогнул мастихин. Сааведра оскалила зубы.
— Я хочу, чтобы ты страдал.
— Я страдаю.
— Мало! Я хочу, чтобы ты корчился и орал.
— Эйха, Ведра… Пресвятая Матерь, Всемилостивейшая Матерь… Он смежил веки, поднял мастихин над головой.
— Мой Дар слишком слаб, я не в силах вернуть Раймона, не могу его оживить своим искусством… Я бессилен!
И тут она испугалась, что он затеял страшное, что хочет вонзить мастихин себе в грудь. Гнев, душивший ее, уступил немного места жалости и страху. Сарио никогда не лгал ей.
— Сарио! Сарио, граццо… — Она устремилась к нему, протянула руку. — Отдай мастихин…
Он выбросил вперед свободную руку, схватил ее за запястье, рванул к себе, выкручивая, поворачивая ладонью вверх. А потом полоснул ножом. Рассек ей кожу на пальцах.