Золотой ключ. Том 2
Шрифт:
Арриго выглядел одновременно обеспокоенным и раздраженным.
— Люди смотрят, Мечелла. Ты всех напугала. Почему нельзя было послать слугу? Скажи, что случилось, чтобы я мог их успокоить.
Мечелла бросила на Тасию последний ненавидящий взгляд и сказала:
— Страшное землетрясение в Кастейе, в предгорьях Монтес-Астраппас. Сотни людей погибли, может быть, тысячи…
— И отец послал за мной, потому что ему нужна моя помощь. — “Наконец-то!"
— Не знаю, я с ним не говорила. Я только услышала случайно, когда шла в Галиерру,
Арриго с трудом сдержал ярость. Слуги и те узнали раньше него! Его отец сейчас планирует спасательные операции, распоряжается относительно еды, рабочих, лекарств, которые надо отправить в пострадавшие районы, а он, его наследник, будущий Великий герцог Тайра-Вирте, стоит в комнате с детишками.
Он огляделся в поисках Лиссии. Человек, склонившийся к ее уху, был не кто иной, как личный адъютант его отца. Выражение ее лица совсем не переменилось, она лишь сжала руку, услышав новость, да на одной щеке предательски дернулась жилка. В каком бы состоянии она сейчас ни была, она знала, как надо вести себя на людях. Арриго взглянул на Тасию — она была так же невозмутима, как его сестра, — потом на Мечеллу.
— Иди к отцу, — прошептала Тасия, — ты" ему нужен.
— Нужен ли? — не смог сдержаться Арриго. И тут Мечелла удивила их обоих.
— Конечно, он ждет! Я уже передала ему, что вы с Лиссией придете немедленно. И, Арриго, надеюсь, я все сделала правильно — приказала приготовить наши экипажи. В них можно уложить много еды, одеял, лекарств, и, кроме того, они поедут быстрее, чем фургоны.
— Прекрасно придумано, ваша светлость, — сказала Тасия, кивнув в знак одобрения.
Могла бы и промолчать, Мечеллу это явно не огорчило.
— Все будет готово к рассвету, Арриго. Мы поедем… Лиссия объявила о случившемся серьезно, но очень спокойно, стараясь никого не испугать. Небольшое землетрясение, небольшие разрушения, нет нужды прерывать веселье, поймите, мы вынуждены вас покинуть, развлекайтесь, пожалуйста…
Арриго недоверчиво уставился на жену.
— Мы? — повторил он. — Поедем? Она посмотрела ему прямо в глаза. В отличие от Тасии ей не пришлось для этого поднимать голову.
— Мы должны помочь им чем сможем, а как мы узнаем, что нужно, если останемся здесь?
— Ваша светлость, — нахмурилась Тасия, — я думаю, вы не осведомлены, но за первым толчком обычно следует второй. В вашем положении вам и думать не стоит о таком путешествии.
Мечелла обернулась к ней, ее голубые глаза засверкали.
— Как вы смеете указывать мне, что я должна делать и чего не должна! Это наш народ, и мы поедем!
— Ваша светлость! — в ужасе отпрянула Тасия. Не успел кто-нибудь из них сказать еще хоть слово, как к ним подбежала Лиссия, сердито цокая каблучками.
— Чего ты ждешь? — вцепилась она в Арриго. — Папа сказал, чтобы мы пришли немедленно!
Арриго подозревал, что прийти было приказано
Тасия знала, как опасно это путешествие для Мечеллы и ребенка, предвидела повторение толчков и беспокоилась, беспокоилась за него. Мечеллу больше волновал народ, чем собственный нерожденный сын. Она слишком мало знает, чтобы бояться. Эйха, но она права. Это его народ, и помогать людям — его прямая обязанность. Мечелла понимает такие вещи инстинктивно, она Принцесса Гхийаса. Тасия этого не понимает. Но именно ее первые слова были о том, что отец нуждается в нем, а Мечелла занялась подготовкой к путешествию еще до того, как поспешить к нему с рассказом о бедствии, проявив разум и практичность, которых он прежде в ней не замечал. И все же ее бешеная реакция на вполне разумное замечание Тасии была неоправданной.
А все дело в том, думал он, помогая своей беременной жене подняться по лестнице, что Мечелла поступила, как подсказывала ей королевская кровь: долг прежде всего, личные интересы тут роли не играют, главное — это народ. А Тасия…
Тасия подумала прежде всего о нем, об Арриго, о мужчине, который был ей нужен и за которого она боялась…
— Не могу тебя отпустить, — проворчал Коссимио, не поднимая глаз от заваленного картами и списками стола. — Ты нужен мне здесь. Займешься моими обычными делами, пока я буду разбираться со всем этим.
— Но…
— Никаких “но”! Я уже наслушался всевозможных возражений от советников! Не хватает того или этого или еще какой-нибудь распроклятой штуковины, чтобы послать в Кастейю, — мы, мол, еще посмотрим! Я — Великий герцог, и если я говорю, что будет так-то и так-то, значит, так и будет, во имя Пресвятой Матери!
— Для этого ты и нужен отцу, Арриго, — мягко сказала Гизелла. — Он должен сам объехать все склады, разобраться с лекарствами, стройматериалами, продовольствием…
Но Арриго не сдавался.
— Я могу это сделать по пути в Кастейю. По дороге есть склады, и везти будет не так далеко…
— Я же сказал, ты остаешься здесь, — сердито нахмурился отец. — Поехать должна Лиссия. Кастейа — ее, а не твоя. Ты займешься моими обычными делами. Все. Никаких обсуждений не будет.
Арриго перехватил сочувственный взгляд сестры, но проигнорировал его. Расстроенная Мечелла молча разглядывала свои руки в кружевных манжетах, лежавшие на коленях. Она не хотела сражаться за то, что, по ее убеждению, было их прямой обязанностью, долгом Дона и Доньи перед своим народом. Это не удивило Арриго: за прошедший год его жена успела понять, как бесполезно спорить с Великим герцогом Коссимио II, если он уже что-то решил.