Золотой ключ. Том 2

Эллиот Кейт

Вечером он в прекрасном настроении зашел за Мечеллой в ее спальню и обнаружил, что она все еще одевается для очередного мероприятия, которое дядя его матери, граф до'Транидиа, назвал простыми сельскими танцами. Увидев, что она опять опаздывает, Арриго нахмурился, налил себе кубок вина и, развалясь на стуле, стал ждать. Он все время ждал ее последние дни.

Отонна хлопотала с вышитым кружевным лифом, Лейла — с воланами многочисленных юбок. Безвкусный крестьянский наряд, который ей подарили по прибытии и который она приняла с таким восторгом,

будто он был сшит по последней моде из самого тонкого шелка. Мечелла закружилась перед зеркалом, распущенные волосы золотым облаком окружили голову, юбки поднялись, обнажив длинные стройные ноги. Арриго со стуком поставил на стол пустой кубок и сердито уставился на нее.

— Ты похожа на крестьянку.

Мечелла удивленно раскрыла голубые глаза. Но если раньше, услышав такое, она бы вздрогнула, попросила у него прощения и тут же сменила наряд, то сейчас она лишь отвернулась и спокойно заметила:

— А по-моему, очаровательный костюмчик.

— А я и не говорю про костюм. Ты сама похожа на крестьянку. Их взгляды встретились в зеркале. Недоброжелательную тишину нарушил какой-то звук, исторгнутый задохнувшейся от волнения горничной. Глаза Лейлы метали черные молнии.

— Выйдите, обе, — сказал Арриго.

— Останьтесь, — приказала Мечелла. Арриго поднялся со стула.

— Только крестьянам все равно, слышит ли кто-нибудь то, что должно оставаться между мужем и женой.

— Мужем! — Она резко обернулась. — Да ты уже полгода не был моим мужем!

— А ты была моей женой? Ты просто женщина, на которой я женился, чтобы она рожала мне детей!

Удар попал в цель — он видел это по ее лицу, но она тут же овладела собой и парировала:

— Если ты так думаешь обо мне, значит, ты считаешь, что эта Грихальва — твоя настоящая жена. Значит, ты живешь во лжи, в выдуманном мире.

— Твоя проницательность удивляет меня, Мечелла. Это ты выдуманная, а она — настоящая. Дрожа, она ответила:

— Если бы только можно было прекратить такую жизнь!

— Это можно устроить, — предложил он.

— Она никогда не займет мое место! Никогда, слышишь!

— Теперь ты должна понимать, что и тебе не занять ее места. Опять наступила жуткая тишина. Прервалась она только звоном часов из розового дерева и хлопаньем радужных крыльев маленького петушка. Арриго стряхнул воображаемую ниточку со своего темно-голубого камзола.

— Мы из-за тебя опять опоздали. В который раз. Повернувшись, он заметил двух потрясенных слуг и нахмурился.

— Пойдут сплетни, как ты и мечтала. Но им никто не поверит. Это дом моей матери, здесь живет моя родня. — Он улыбнулся. — А кроме того, все знают, как я предан своей.., жене.

Глава 48

Этой ночью Лейла охраняла Северина. Почти все в Гранидии были еще либо на “простых сельских танцах”, либо принимали участие в таких же забавах на маленьких, поросших травой площадях города. Те немногие, кого они встречали

на извилистых улочках, особенно после полуночи, были уже изрядно навеселе и направлялись домой спать.

— Скорее, и так уже слишком долго, — прошипела Лейла, через плечо обернувшись к своему спутнику.

Они находились в одном из безлюдных переулков между Руайо Вача и Руайо Кордобина. По одну сторону улицы находились бойни, по другую с убитых животных снимали шкуру. Ведра со всеми отбросами оставляли прямо на улице. Вонь стояла невыносимая.

— Сейчас, еще чуть-чуть осталось дорисовать, — пообещал Северин, отбрасывая со лба прядь длинных черных волос. — Каль веноммо — вещь не слишком сложная, но здесь темно хоть глаз выколи, а я не привык рисовать углем на кирпиче.

— Такие простые вещи — не для тебя, о мой мастер-иллюстратор? Северин в ответ проворчал что-то неразборчивое. Где-то в переулке зарычали копошившиеся в отбросах собаки. Лейла вздрогнула и снова поторопила Северина.

— Слышу, слышу, — тихо пробормотал он. — Готово уже. Лейла попыталась рассмотреть хоть что-нибудь в темноте.

— О чем там говорится?

— Ни о чем. Там только рисунок, без слов.

— Тогда что там изображено?

— Учитывая погрешности, вызванные недостатком освещения, спешкой и некачественными материалами…

— Северин!

Он улыбнулся, сверкнув в темноте белыми зубами.

— Тасия, пришпоривающая лошадь. Лошадь очень похожа на Арриго.

Лейла зажала рот рукой, чтобы не захихикать, но ей это не удалось.

— Севи, да ты что!

— Ты же сама хотела, чтобы люди это узнали. Куда теперь пойдем?

Лейла взяла его за руку, и они поспешили убраться из этого вонючего переулка с его грызущимися собаками. На главной улице Лейла остановилась у фонаря, чтобы взглянуть на руку, которую сжимала в своей. Северин безуспешно пытался помешать ей.

— Нет, дай я посмотрю. Почему у тебя такие липкие пальцы?

— С чего ты взяла?

Он вытащил из кармана лоскут.

— Пойдем скорее, я хочу сделать еще хотя бы рисунка четыре, пока не истеку кровью.

— Кровью?

Потрясенная, Лейла уставилась на него. Северин обмотал руку тряпкой. Там, в вонючем переулке, Лейла не почувствовала запаха крови, а ведь она составляла духи и могла на расстоянии двадцати шагов с закрытыми глазами отличить розу Астраппа Бианка от Плувио Бианко.

— Севи, — прошептала она, — зачем?

— Потом я расскажу тебе, что мы, иллюстраторы, действительно можем.

Он пожал узкими плечами. Грустная улыбка придала его лицу — ничем не примечательному, типичному лицу Грихальва с характерным длинным носом — какую-то загадочность.

— А теперь найди мне хорошую стену, желательно гладко оштукатуренную. Кирпичная поверхность все-таки редкое дерьмо.

На следующее утро, когда солнце осветило крутые извилистые улочки Гранидии, отовсюду стали раздаваться взрывы хохота и гневные выкрики.