Золотой конь Митридата
Шрифт:
– Поедем.
Они выехали с кладбища, и Геннадий спросил:
– Куда теперь? Может быть, в кафе?
– Нет, – Лариса покачала головой. – Мне хочется побыть одной. Извини.
– Но ты сама говорила, что дома у тебя нечего есть, – удивился мужчина. – Давай пообедаем, и я доставлю тебя домой.
– Я найду, что поесть, – отозвалась женщина. – Мне действительно нужно побыть одной. И не обижайся.
– Хорошо, – сдался Геннадий. – Как скажешь. Значит, в скором времени ты переедешь на дачу?
Она наклонила голову:
– Да. Там мне будет лучше.
– Ты не понимаешь, на
Лариса развела руками:
– Не могу. Тебе этого не понять.
– Ну, бог с тобой, – он притормозил возле ее дома. – Позвонишь мне, когда запланируешь переезд? Кто-то должен тебе помочь.
– Позвоню, – согласилась она, – обязательно.
Кивнув на прощание, Лариса вышла из автомобиля. В глаза ударило июньское солнце. Не оглядываясь, она зашагала к подъезду, вспоминая, как в прошлом году в такие же солнечные июньские деньки они ездили на Южный берег Крыма, где провели несколько дней в частном отеле возле моря. А этим летом не будет никакого Южного берега, и Стаса уже не будет. Или… он все-таки жив?
Как сомнамбула, Лариса вошла в прихожую, и, созвучный ее мыслям, зазвонил телефон. Женщина закрыла уши руками и застонала:
– Стас, если это ты… Оставь меня в покое, не тревожь…
Она упала на кровать, дав себе слово не брать трубку, но телефон все дребезжал и дребезжал, и Лариса, заставив себя встать, потянулась к аппарату:
– Я слушаю.
Женщина ожидала услышать тяжелые вздохи мужа, но, вопреки ожиданиям, слух резанул низкий мужской голос:
– Здравствуйте.
– Здравствуйте, – машинально ответила она, гадая, кто находится на том конце.
– Вы супруга покойного Станислава Красовского?
– Да, – подтвердила Лариса. – Простите, с кем я говорю?
– Вы меня не знаете, потому что мы ни разу не встречались, – вежливо отозвался незнакомец. – Я имел дело с вашим мужем. Время от времени он продавал мне вещички, которые ему удавалось купить.
Женщина закусила губу. Если Стас это и делал, он не ставил ее в известность. Впрочем, оно и неудивительно. Если судить по последним событиям, она плохо знала своего мужа.
– Чем могу быть полезна? – поинтересовалась она у незнакомца. Тот немного помедлил, прежде чем ответить:
– Видите ли, неделю назад мы с вашим мужем говорили об одном документе. Станислав согласился продать его, и мы обсудили цену. Сделка должна была состояться на днях. Когда я с великим прискорбием узнал о его гибели, то подумал, что теперь мне предстоит иметь дело с вами. Я готов заплатить вам ту цену, которую предлагал ему, и ни доллара меньше. В конце концов мы, коллекционеры, уважаем друг друга. И если один из нас уходит из этой жизни, это не значит, что мы должны обманывать его семью и наживаться на их горе. Я могу считать, что мы договорились?
Лариса почувствовала, как пылают ее щеки.
– Простите, – сказала она, – сколько вы предлагали моему мужу?
На том конце удовлетворенно хмыкнули:
– Вы ничего не знали о нашей сделке?
Женщина решила: лучше не говорить правду.
– Разумеется, мой супруг все мне рассказал, – произнесла она, стараясь держаться как можно увереннее. –
– Речь шла о двадцати тысячах долларов за древний документ, – признался незнакомец. – Ну что, я не обманул вас? Древний пергамент… Возможно, он столько не стоит, но я не торговался. Ваш муж хотел избавиться от него, чтобы приобрести одну милую вещичку…
Лариса с горечью подумала, что Стас скрыл от нее и это, и ничего не ответила.
– Так вы согласны? – нетерпеливо спросил мужчина. – Учтите, в нашем городе никто не предложит больше. Или вам нужно время?
– Мне не нужно время, – отозвалась женщина. – Я готова ответить прямо сейчас. Видите ли, я собираюсь сохранить память о муже, поэтому из его коллекции никому ничего не продам.
Он засопел:
– Это ваше окончательное решение?
– Окончательное и бесповоротное.
Услышав эти слова, незнакомец не растерялся.
– Никогда не говори «никогда», – философски заметил он. – Я понимаю, в каком вы сейчас состоянии. Послушайте меня, дорогая, не рубите сплеча. Пусть пройдет время, и вы обдумаете мое предложение на трезвую голову. Я оставлю вам телефон, по которому со мной можно будет связаться. Прошу вас, дорогая, запишите его.
– Я считаю это излишним, – буркнула Лариса. Его назойливость стала ее раздражать. – Мое решение неизменно.
– И все же я настоятельно рекомендую записать его. – Собеседник давил, и она взяла ручку и листок бумаги:
– Ладно, диктуйте.
Женщина механически записала цифры, убежденная, что никогда не позвонит этому надоедливому господину. Конечно, не позвонит, ей ведь нечего продавать. У нее нет никакого документа.
– Записали? – поинтересовался мужчина, окончив диктовать, и она отозвалась:
– Да.
– Я всегда к вашим услугам, – прошелестел он и отключился.
Бросив ручку, Лариса опустилась в кресло. Голова горела, ладони дрожали, и она решила выпить успокоительное. Последние события совсем свели ее с ума. Казалось, еще немного, и она не выдержит непосильной ноши и парадоксов, сыпавшихся со всех сторон. Стас умер, но продолжал звонить, он доверял ей, любил и ценил, но скрывал свои сделки и реальные доходы, клялся, что никогда не оставит ее без средств к существованию – и в результате оставил без копейки.
Лариса усилием заставила себя подняться и пошла на кухню. Здесь, в кухонном шкафу, хранились лекарства. Женщина достала пакет и принялась перебирать коробки и блистеры. Перед глазами мелькали анальгетики и антибиотики, старые и новые названия, но нужного лекарства не было. Лариса напряглась, вспоминая, куда могла его положить, и память услужливо подсказала: оно мирно покоится в спальне, в тумбочке. Улыбнувшись, она вскочила, бросилась в комнату и выдвинула ящик тумбочки. Лекарство действительно лежало там, рядом с пустыми тетрадными листками, положенными в тумбочку ее мужем неизвестно зачем. Женщина взяла таблетки и заметила в углу ящика какую-то жестяную коробку, но не от леденцов, гораздо меньше, старую, квадратную, с выступившей ржавчиной. Вытащив ее, Лариса прищурилась. Она была готова поклясться, что никогда прежде ее не видела. Может быть, Стас положил эту вещь сюда перед командировкой?