Золотой Легион

Руссо Николь

При вступлении в пригород «тигров Мессерера» тот кидал в солдат камнями и призывал «не бояться и бороться». Подстрекал остальных к мятежам, за что сейчас и должен был поплатиться. Перед расстрелом Альварес приказал завязать ему глаза. Но тот отказался, мотнув головой и пытаясь плечом оттолкнуть боевика, который был, наверное, на две головы выше арестованного.

Исподлобья глянул в сторону направленных на него винтовок и еще неокрепшим тонким голосом крикнул: «Я мужчина и привык смотреть смерти в лицо! Если вы мужчины – стреляйте». Альварес до сих пор помнил горящие глаза подростка.

И

такое неповиновение стало встречаться все чаще и чаще. Население поверило в силу партизан. А когда к силе прибавились благородное отношение к пленным врагам и помощь населению – эту гремучую смесь можно было назвать мощным предвестником революции!

Сейчас уже было очевидно, что повстанцы – хозяева в горах Сьерра-Маэстра. И в той местности, куда им предстояло двигаться, наверняка, полно постов escopeteros [12] . Это задание, наверное, было последней возможностью захватить какой-то неведомый, но очень важный груз.

12

Escopeteros – небольшие вооруженные группы повстанцев из числа местных жителей. Организовывают патрулирование, блокпосты, засады для контроля определенных участков местности. Добровольные помощники основных партизанских сил.

Такие невеселые мысли крутились в голове отвязного убийцы, понимавшего, что скоро его безраздельному влиянию в Ориенте придет конец. Но приказ есть приказ, его надо выполнять!

Вскоре настало время искать прибежище на ночь. К вечеру послеобеденный туман опустился еще ниже и мешал правильно ориентироваться. Все заволокло бело-молочной дымкой. Одежда стала влажной и тяжелой. Его бойцы устали. И Альварес нехотя скомандовал: «Привал».

На ночлег группа расположилась в ложбине, одна сторона которой была частью скальной породы, уходящей, практически, отвесно вниз на несколько метров.

Частые дожди промыли грунт и внизу образовалась небольшая площадка, способная хоть ненадолго, но избавить от усилившегося к ночи ветра.

По понятным причинам огонь не разводили. В каждом рюкзаке был нехитрый запас «тостонес» (обжаренных бананов), который просто запивали водой из фляги. По словам бывшего наставника Альвареса: «Пища должна быть калорийной и безопасной. Про вкус ничего не сказано». И сейчас, подкрепляя силы, он жевал почти безвкусную мякоть, с интересом поглядывая на Рохаса.

– Скажи, Амиго, чего ты больше всего боишься? – решил он подначить прижавшегося к скале полицейского. – Смерти? Нищеты? Болезни?

Сам он не задумывался над этим, относился к жизни, как к реке. Куда течет, туда и плывем. Но мнение других любил послушать.

Толстяк неожиданно разоткровенничался.

– Знаешь, Альварес, наверное, беспомощности, – вздохнул Рохас. – Вот, например, слепоты. Когда ты вроде и живой, а пользы от тебя никакой. Или вот, помню, на площади в Байямо сидел нищий, ног у него не было совсем, почти до пояса, торчали лишь маленькие култышки.

– Я тогда подумал, что не хочу такой жизни, – продолжил он рассуждать, одновременно пытаясь, схватив обеими руками небольшой кусок сушеного темно-коричневого

мяса, зубами оторвать маленький кусочек. Ему очень хотелось есть, с губ сочились слюни, капая на грязные форменные брюки, но мясо было жестким, и дело не ладилось.

Увидев это нелицеприятное зрелище, Альварес потерял всякий интерес к дальнейшей беседе и, поморщившись, отвернулся. Все равно жить этому толстому негодяю осталось немного. Альварес ведь еще утром определил участь этого труса и предателя.

Почти год назад Рохас помогал «тиграм» «зачистить» в этой местности маленькую деревушку. Именно ту, куда они сейчас направлялись. Тогда убили всех: мужчин, женщин и детей. Причем, он сам не убивал. Но внимательно следил, чтобы нашли всех жителей, проявляя в этом истинное рвение. По его рассказам, лишь одной девчонке тогда удалось сбежать. Наверное, погибла в горах от голода.

А сейчас этот тучный ублюдок, отодвинув фуражку на затылок, обнажив лоб со вспотевшими прилипшими волосами, был похож на раскормленного хряка, думающего только о том, чтобы набить свое пузо. Альваресу он был противен. Лучше вздремнуть.

Утро встретило группу теплым, но сильным дождем. Вымокнув практически до нитки, утирая вспотевшие лица, группа двигалась дальше. С промокшего насквозь козырька кепки в такт шагам падали крупные капли. Приклад тяжелого «Томпсона» стал скользким. Приходилось держать его дулом вниз, чтобы уберечь от потоков льющейся с неба воды. При всей своей боевой мощи нельзя было назвать это оружие безотказным.

Под ногами зачавкала грязь вперемешку с мокрой травой. Они перебежками пытались пересечь достаточно широкую открытую плоскую равнину. Ее трудно было обойти по краю из-за сплошного кустарника и рытвин, и Альварес скомандовал: «Бегом, прямо», – надеясь на удачу.

Вдруг далеко впереди, за грядой невысоких деревьев, раздался легкий хлопок. Потом еще два.

– Миномет, – успел подумать Альварес и метнулся на землю. Только это коварное оружие стреляет настолько бесшумно, что выхлоп при выбросе мины несведущий человек может и не услышать.

Взрыв ухнул метрах в двадцати слева, вздыбив землю вперемешку с камнями, со свистом пронесшимися мимо. Всех обдало жаркой упругой волной и осыпало мелкой глиняной пылью, какой-то трухой и каменными обломками. Тут же еще два взрыва прогремели справа от колонны. Бойцы залегли, не дожидаясь команды. Кто-то пытался добраться до воронки, чтобы укрыться от следующего залпа.

Со стороны тех же деревьев послышалась трескотня одиночных выстрелов и негромкие крики. Свист пуль был слышен высоко. Значит, стрельба была не прицельная, а скорее для устрашения.

– Держите Рохаса! – крикнул Альварес, увидев, что тот пятится назад, полулежа, выпятив вверх свою необъятную задницу. Один из бойцов рванулся к нему, пытаясь заставить лечь на землю, но поздно.

Рохас уже бежал назад, в те спасительные кусты, откуда они вышли несколько минут назад. Его тело сотрясалось, ботинки грузно продавливали сырую землю, во все стороны разлеталась мокрая грязь. В порыве накатившего ужаса он несся, не разбирая дороги. Еще один хлопок, мощный взрыв сзади, и полицай скрылся за дымом и градом из комьев земли, травы и мелких камней.