Золотой перстень с рубином
Шрифт:
Мужик знал, чем цеплять.
– Никто надо мной власти не имеет, выдумал тоже. Просто кольца нет у меня теперь, как идти на ту сторону я не знаю, поэтому и не хочу больше участвовать.
– Перейти - это не проблема, это уж поверь. Ты мне обещал достать всё, что нужно. Ты здесь где работаешь? На химзаводе вроде? Вот и держи слово.
– На заводе. Я достану, - согласился Иван, - но отдам тебе, а ты уже делай что хочешь.
– Ты достань, - мужик приблизил лицо к Ивану, словно был близорукий и не мог разглядеть собеседника.
– А дальше мы обсудим. Дела такие, что мне торопиться
– Хорошо, - Нехотя согласился Иван. Они слишком долго разговаривали. Не хватало, чтобы Ася вышла на улицу и увидела его и странного мужика.
– Ну вот и ладно, ну вот и славно!
– Довольно промурлыкал гость.
– Жду через три дня.
Приду сюда же.
– Нет, встреча на Советской, у того дома. Там отдам весь набор.
Цыган усмехнулся, мол, как скажешь. Иван развернулся и, стряхнув с лица тревожное выражение, вошёл через арку во двор особняка.
***
Санктъ-Петербургъ, Россійская Имперія, 1912г. отъ Р.Х.
Ане наконец стало легче. Всё так же болело сердце, все так же зияла внутри дыра, но не было лихорадки и уже не так часто лились из глаз слезы без, казалось бы, на то причины.
В день, когда за Павлом Андреевичем явился гонец и вызвал его сиятельство в Зимний, Аня заметила, что Глаша полна какой-то отчаянной решимости.
– Что ты задумала?
– Спросила девушка служанку.
– Ох, Анна Алексеевна, позвольте мне сегодня сходить кое-куда?
– И куда?
– Допытывалась Аня.
– Я хочу пойти с тобой.
Глаша сначала отрицательно замотала головой, но потом, похоже, приняла это решение Ани. Во-первых, вдвоём было не так страшно, а во-вторых, всё равно ведь барышня не отвяжется - такой характер.
– Ладно, вместе пойдём.
– Кивнула камеристка.
– Только отпросите нас на вечер у хозяйки.
– Там не до нас, графа к императору вызвали, все заняты этим. А мы и сходим.
На том и порешили. Аня не знала, куда они собрались идти, ей было достаточно знать, что Глаша будет не одна, а значит, ей может грозить меньше опасности. Вечером, когда Татьяна Александровна с Натали расхаживали по гостиной, Аня, закутанная в плащ и под видом болезни пропустившая очередной ужин, вместе с камеристкой выскользнули из арки и направились в сторону Английской набережной к Благовещенскому мосту. Путь их лежал на Васильевский остров. Аня так и не добилась от Глаши, куда они направились, но судя по её настрою, встречи на Ваське её служанка боялась, как огня, но также сильно и желала.
***
Павел Андреевич никак не возвращался. Дома царило нервное ожидание и даже Николя поддался всеобщему волнению. По почти уже сложившейся традиции на ужин приехал Гнездилов. Они курили с сыщиком в кабинете, убравшись подальше от дам: не было сил выносить нервного вышагивания матери по гостиной и сбивчиво играющей на фортепиано Натали.
Кроме того, Николай был обеспокоен Аннушкой. Который день уж она не отвечала на его записки, не выходила к столу. Виной тому была болезнь, как сказала мать, но Николай уже не мог терпеть и хотел вечером-таки наведаться к ней. Сколько можно водить его за
Дверь в передней громыхнула, и они с Александром поспешили выйти из кабинета. С помощью Кузьмича отец снимал полушубок, запорошенный снегом.
– Ох, и холодно же на улице! Будто и не начало ноября вовсе, а февраль месяц.
– Посетовал Ильинский-старший. По тону Николай понял, что он в приподнятом настроении. Отлегло.
– Что там, ребятки, к ужину подали?
– Подмигнул мужчинам граф.
Татьяна Александровна, влетевшая в переднюю, вопросительно посмотрела на мужа:
– Ну что там, Павлуша?
– Совершенно не обращая внимание на присутствие посторонних, спросила она.
В комнату заглянула и встревоженная Натали. Кажется, все были в сборе. Граф просиял.
– Павлуша? Это так теперь министра встречают? – Шуточно выговорил домочадцам Павел Андреевич.
Воцарилась секундная пауза. А потом кажется все разом загалдели и засыпали графа вопросами. Оказалось, что предполагаемое назначение князя Оболенского не состоялось и мало того, его назначили заместителем Павла Андреевича. Николя от этой новости опешил. Но все-таки в этом была доля логики. Назначить министром успешного генерала, но только прибывшего из расположения далеко от Петербурга, странная идея. Гораздо правильнее было назначить человека, который в курсе всех министерских дел, живет в Петербурге, проверен службой и временем. И на эту роль отлично подходил как раз граф Ильинский.
Назначение отца на столь почетную должность давало Николаю основание эгоистично надеяться на две вещи – что, наконец-то, сама судьба щелкнула по носу Оболенских и призрачную надежду вновь вернуться в армию.
Глава 42.
Над Невой повис туман - густой и плотный. Васильевский остров даже видно не было. Аня поежилась: от воды словно было ещё холоднее, чем в городе. Благовещенский мост в этом времени носил название Николаевского по часовенке, которая стояла у основания моста со стороны Английской набережной.
– Далеко нам идти, Глаша?
– Кутаясь в свое пальтишко, спросила Аня. Обязательно надо будет справить себе одежку потеплее. Хотя, пресекла эти мысли, ей скоро возвращаться в свое время. Так что переживёт и без шубы. Но что же так холодно то!
Глаша высунула нос из огромного тёплого платка, который укрывал не только её голову, но и плечи, и прошептала:
– Не, барышня, недалече уж осталось. За Андреевским рынком.
Аня прикинула, что Андреевским называли тот рынок, что в её время носил имя Василеостровского. После реконструкции он стал фуд-пространством, так модным в последнее время в Москве и Питере.
– За рынком, так за рынком, - вздохнула девушка и ускорила шаг.
Ещё через пятнадцать минут пешего хода девушки остановились у доходного дома в три этажа в двух кварталах от Большого проспекта. Здесь, на Ваське, застройка почти вся была двух, иногда трёхэтажная, от того создавалось ощущение, что ты не в столице империи, а в губернском городе. Глаша прошмыгнула в ворота, которые были ещё не заперты, и вошла во флигель в глубине двора.
Несмотря на вечернее время, у входа на чёрную лестницу толпился народ.