Золотой песок
Шрифт:
С его легкой руки Муны и Асахары становились своими людьми в Кремле, в девяносто первом – девяносто втором Григорий Петрович устраивал теплые дружеские встречи Асахаре с секретарем Совета Безопасности Олегом Лобовым, вице-президентом России Александром Руцким, председателем Верховного Совета Русланом Хасбулатовым и другими важными персонами. На красивых цветных фотографиях, запечатлевших исторические рукопожатия и улыбки, самого Григория Петровича увидеть нельзя. Сам он благоразумно оставался в тени шумной славы заезжих «живых богов» и сколачивал свой скромный изначальный капиталец. Действительно, слишком
Засидевшийся в районной консультации Виктюк буквально засыпал помощника министра толковыми деловыми предложениями. Он убедил Русова, что было бы неплохо, например, открыть частное детективное агентство, которое возьмет на себя расследование дел, связанных с исчезновением людей в сектах. Ну действительно, надо как-то помогать тем несчастным, у которых пропали близкие родственники – мужья, жены, дети – да не просто пропали, а вместе с ценностями, сбережениями, иногда даже с квартирами! Закон ведь бессилен в таких случаях. Все происходит добровольно, признаков преступления нет, а потому милиция обычно таких пропавших не ищет.
Идея показалась Григорию Петровичу перспективной. Вскоре пожилой юрист переехал из своей опостылевшей консультации в старинный особняк в одном из арбатских переулков. Теперь у него был собственный кабинет, маленький, очень уютный, и никаких фикусов, никаких луж под окном, никаких бумажных клешей. Вместо грузинского чая с сушками – комплексные обеды в ресторане Прага. Но главное, интересная, чрезвычайно увлекательная работа.
По всем московским юридическим консультациям были разосланы рекламные буклеты частного детективного агентства «Гарантия». Юристы за небольшое вознаграждение рекомендовали людям, пострадавшим от тоталитарных сект, обращаться не куда-нибудь, а именно в это агентство.
Появилась возможность держать под контролем и сами секты, и тех, кто пытался получить информацию об их деятельности. На правах частных детективов и «своих», неопасных людей, сотрудники «Гарантии» влезали в имущественные дела новоявленных «живых богов», обещали им защиту от посторонних вмешательств, ловко сводили на нет активность родственников сектантов. В общем, агентство «Гарантия» играло роль обыкновенной бандитской «крыши». Нет, не совсем обыкновенной, и уж никак не бандитской. Была лицензия, были квалифицированные юристы. Все абсолютно законно.
Однако настал момент, когда деятельность некоторых учителей истины стала приобретать совсем уж неприятный, угрожающий оттенок.
Любознательный Виктюк выяснил через свои источники, что московское отделение «Аум Синрике» учредило специальную охранную компанию, «Аум проект», возглавил которую некий российский гражданин в чине полковника из ведомства генерала Коржакова. Асахаре был открыт доступ в закрытое учебное заведение МИФИ, где готовятся кадры для ядерной индустрии России. Кроме того, московское «Аум» наладило теплые контакты с ветеранами знаменитой «Альфы» и
Других частей спецназа, и для послушников «Аум» устраивались военные сборы под Балашихой, на полигоне МВД. Послушники обучались стрельбе, приемам рукопашного боя и подрывному делу.
К декабрю девяносто четвертого чуткий нос Феликса Михайловича каким-то мистическим образом уловил в загазованном московском воздухе слабый, вполне приятный запах свежего
Проанализировав накопленную информацию и собственные нехорошие ощущения, Виктюк поговорил с Русовым, и тот согласился, правда, без особой охоты что «Гарантию» пора ликвидировать, да и вообще, хорошо бы как-то незаметно, потихоньку отойти в сторону от учителей истины.
А всего через три месяца, то есть 20 марта 1995 года, мир был потрясен известием о зариновой атаке в Токийском метро. Неизвестно, спокойно ли спали после этого события важные кремлевские персоны, приятели сумасшедшего террориста Асахары, но Григорию Петровичу Русову пару недель пришлось принимать небольшие дозы снотворного.
Виктюк не ждал благодарности. Он был скромен и хотел только одного – остаться для Русова полезным, нужным человеком, близким приятелем и добрым советчиком.
Григорий Петрович между тем явно шел в гору, делал блестящую политическую карьеру, Виктюк остался нужным и близким. Но замыкаться только на Русове не собирался. Мало ли как повернется жизнь?
Дружба с миссионерами новой духовности не прошла даром. Учиться никогда не поздно. Феликс Михайлович глубоко и серьезно освоил новую интересную науку – науку нравиться всем, без исключения, вызывать доверие и симпатию с первого взгляда.
С любым человеком, будь то распоследний бомж, алкоголик, наркоман, опустившаяся привокзальная проститутка, рыночный торговец или какой-нибудь известный политик, миллионер, член Совета Федерации, вор в законе, народный артист России, биржевой маклер" шубной техник, санитар морга или победительница конкурса красоты, – абсолютно со всеми Виктюк легко находил общий язык.
Нервные рядом с ним расслаблялись. Расслабленные, усталые, становились бодрее. Прожженные циники на несколько минут делались аристократами духа.
Любому своему собеседнику Феликс Михайлович умел сказать именно то, что собеседник хотел услышать, причем сказать таким образом, что никому, даже весьма умным и самокритичным людям, в голову не приходило заподозрить Виктюка в неискренности.
Дело было вовсе не в том, что Феликс Михайлович каждого человека видел насквозь. Для этого надо быть рентгеновским аппаратом, а не маленьким рыжим толстячком шестидесяти лет с геморроем и радикулитом. Фокус состоял в другом.
Феликс Михайлович знал совершенно точно, что любой человек, независимо от пола, возраста, образования и материльного положения, интересуется собственной персоной куда живее, чем персоной своего ближнего. Каждому надо дать возможность поговорить о самом себе, подробно, не спеша, с лирическими или историческими отступлениями.
Пусть нытик пожалуется, хвастун похвастает, врун пусть врет на здоровье. На жалобы ты ответь сочувствием, на хвастовство – восхищением. Вранью поверь искренне, от всей души. Хамство пропусти мимо ушей, улыбнись в ответ, мягко, ласково, всепонимающе. Ведь хам не ведает, что он хам. Попробуй-ка назови его так! Нет, в собственных глазах он храбрец, молодец, который никогда не теряется и в обиду себя не даст, либо нервная издерганная личность, не праведно пострадавшая от чужих подлостей, либо борец за справедливость на худой конец, он просто «крутой, основной, в натуре».