Золотой плен
Шрифт:
Стоя у окна, он медленно поднес к носу пальцы, понюхал их, потер друг о друга.
– Запах твоей страсти впитался в мою кожу. – Он засунул два пальца в рот. – Нет, радость моя, ты мне не наскучила.
– Не отсылай меня! – взмолилась она.
– Я так хочу.
– Но почему? Едва ли Катье захочет стать приманкой в твоей ловушке.
Онцелус засмеялся и повернулся спиной к окну.
– Захочет, мод roulure. Твоя сестра знает, что у меня и для нее есть приманка. С ее помощью я заставлю пса повиноваться. Поедешь вместе
– Но Онцелус...
Он резко захлопнул ставню.
– Без разговоров!
Глава IX
Они долго ехали по лесистым склонам Арденн, продвигаясь к летнему перевалу, бывшему границей между областями Брабант и Геспер-Об. Катье чувствовала усталость и ломоту в костях, но они не шли ни в какое сравнение с муками совести. В воздухе клубились восхитительные ароматы лета, а Катье, сидя в объятиях англичанина, их даже не замечала.
Она солгала ему, что ей было делать? Не могла же она позволить полковнику найти Лиз и Эль-Мюзира? Он хочет убить турка. А как же тогда лекарство? Что будет с Петером?
Она солгала, и – самое удивительное – он поверил ей. Теперь страшно подумать, что будет, когда они приедут в Геспер-Об.
Катье попробовала пересесть так, чтобы плечо не касалось его груди, но в этом седле она словно в ловушке. К тому же ноющая тревога постоянно заставляет забывать обо всем.
Вспорхнувшая над ними сойка на своем языке обругала скачущую верхом парочку: длинными пружинистыми прыжками дорогу пересек пятнистый заяц.
Она встрепенулась, обнаружив, что опять прижимается к Торну. Шерсть алого мундира слегка покалывала щеку. Крепкая теплая рука поддерживала ее за талию.
Легкий ветерок обдувал лицо. Она выпрямилась, беспокойно огляделась вокруг с ощущением какой-то потери и вспыхнула, поняв, что уже не может обходиться без четкого и уверенного стука его сердца.
После полудня ветер усилился и пригнал с запада тяжелые тучи. Воздух набухал влагой.
На лугу, где паслись овцы, навстречу им бросился пастушонок лет девяти. Вихры его трепал ветер; в глазах светилось лукавство.
– Отдохнуть не желаете, вельможные? – Он поклонился и кивнул на ветхую хижину невдалеке.
– Пожалуй, нет. – Торн выудил из кармана три стивера и бросил их мальчугану. – Нам бы головку сыра и немного хлеба.
Пастушонок на лету подхватил монеты, крепко зажал их в кулаке. Пробормотал еще что-то и бегом кинулся в хижину.
Спустя минуту на пороге появился коренастый мужик и прицелился в них из лука. Катье ахнула. Торн прижал ее к себе, и она почувствовала, как сразу напружинились его мышцы.
– Сыра и хлеба, – негромко, но властно повторил он. – Мы уже заплатили мальчику.
Катье поспешно подобрала юбки, чтобы выставить напоказ пистолеты в чехлах. Взрослый пастух
– Эй, парень! – заорал он.
Пастушонок показался в дверях, скорчив рожицу.
– Они дали тебе денег?
Мальчик смерил Катье и Торна полным ненависти взглядом и кивнул. Старший отвесил ему оплеуху, и тот растянулся в дверном проеме.
– Сдурел совсем? Тащи хлеб и сыр!
Катье приняла из рук мальчика еду. Вскоре они миновали пастбище и скрылись за деревьями, направляясь на юг. Рука Торна по-прежнему крепко обнимала ее.
Едва свечерело, начался дождь. Катье пригнулась, покрепче сжав гриву; Торн все погонял Ахерона по неровной каменистой дороге. Сверкнула молния, и тотчас рассыпался по небу гром. Во время короткой вспышки перед глазами Катье мелькнуло что-то похожее на мираж.
– Вон там, на склоне! – крикнула она Торну. – Я почти уверена, что это пещера.
Торн натянул поводья и направил коня грязной оленьей тропой вверх по скале. Им открылся широкий полукруглый проем, уходящий глубоко в чрево камня. На одном краю пещеры из трещины сочилась струйка, образовавшая в каменном углублении небольшое озерцо.
Они влетели внутрь, укрывшись от ливня. В последних отблесках дневного света полковник ссадил Катье с коня и поставил перед собой.
– Надо же, как льет! – Она захлопала мокрыми ресницами.
Он стащил перчатку и голой рукой смахнул с ее лица капли. Пальцы вытерли ей щеку, потом сползли на шею, словно прослеживая путь ее слов.
– За... за минуту облака набежали – и вот вам, уже настоящий потоп.
Он коснулся тонкой кожи у нее под глазами.
– Вы плакали... Она отвернулась.
– Нет, что вы. Это дождь...
Платье промокло насквозь – выжимать бесполезно. Светло-желтый атлас потемнел от воды, а батистовая нижняя рубашка прилипла к телу.
– Мадам... – начал он, положив руку ей на плечо. Катье поежилась и отстранилась.
– Простите, полковник, – дрожащим голосом проговорила она, – я чуть не упала в обморок там, на лугу. Прежде я не была такой трусихой.
– Вы и теперь не трусиха. Просто умеете быть начеку в нужный момент. – Торну очень хотелось коснуться завитка волос, прилипшего к ее щеке, но он сдержался – не оторвал руки от бедра. – А насчет обморока, по-моему, слишком сильно сказано.
Она бросила на него взгляд через плечо. Ни у кого еще он не видел таких огромных ясных глаз. Они вселяют в душу какое-то непривычное ощущение: словно далекий свет, словно солнце, проглядывающее сквозь туман.
– Вы озябли. У меня в мешке чистая рубаха. Наденьте ее, пока ваше платье сохнет. Наверняка в сухом полотне вам будет уютнее, чем в мокром атласе.
– Да нет, – смутилась Катье. – Все в порядке, я и так обсохну, правда. – Она снова поежилась и как-то странно поглядела на него. – Спасибо. Вы очень добры.